Конечно же, нет.
Как чернокнижник и человек, Аур выступал проводником воли могущественного бога ветра — Энлиля. Тот с готовностью предоставил всю силу, которую мог собрать в этом отринувшем его мире для того, чтобы легионы демонов обрушились на Зерхана и тех, кто слепо шёл за ним. Обладая возможностью отчётливо видеть намерения своего верховного жреца, Энлиль считал уничтожение половины человечества малой платой за свержение конкурента и возвращение своего царствования. Смертные — ничто, влияние — всё. Независимо от того, как много их погибнет, всегда есть возможность восполнить их число. Таково было мышление бога, влияние которого распространилось на множество миров. И Аур, не имея иных вариантов, действительно собирался раздавить своего бывшего учителя, тем самым нивелировав угрозу с его стороны… а после сбежать в другой мир, в мир, способный принять бессмертного человека, жаждущего познать все его тайны и обрести невероятную силу. Энлиль обещал предоставить такую возможность.
Но встреча с Данталион изменила всё.
Демон, которому известны мысли и намерения любого смертного существа. Демон, способный запутать добычу в принадлежащих ей же чертогах разума. Коварная, могущественная и обладающая полной властью над тридцати шестью легионами демонов, Данталион, в отличии от Энлиля, предложила Ауру честную сделку на равных. Ей отходил весь человеческий мир, а чернокнижник получал то, чего так желал. Помимо этого, Данталион бралась защитить истинные помыслы Аура от взгляда Энлиля, а так же сокрытие частицы демона, по прошествии некоторого времени и не думавшей отторгаться. Сейчас Аур уже свыкся с мыслью о том, что в его душе появилось что-то от демона, но поначалу каждая эмоция, каждое появление нерациональности воспринималось им как её нежелательное влияние. Ведь что, помимо природы сил, отличало демона от бога?
Страсть, эмоции и желания. Низшие демоны были особенно подвержены спонтанным проявлениям эмоций и желаний, и для высших эта особенность так же сохранялась — просто в ослабленном виде. Если князь демонов чего-то захотел, то он подчинится своему желанию и неизменно это что-то добудет. Боги же, рождённые от других богов или преобразованные из возвысившегося человека, были холодными и, в каком-то смысле, бесчувственными. Как и самыми сильными магами-людьми, ими правил рационализм. Без весомой причины не пошевелить и пальцем, терпеливо выжидать лучшего момента, равнодушно смотреть на всё, что не касается их — всё это олицетворяет богов. И те, и другие стояли на ступень выше человека. И — да, даже самый мелкий и бесполезный бес в сравнении с самым умным и могущественным человеком… был лучше. Да, лишь с точки зрения потенциала, но — лучше, только лишь из-за своего отношения к иному, совершенному виду.
