— В памяти эхом отдаются шаги, — продекламировала Линда, — по коридору, по которому мы не ходили… Извини, но Элиот здесь к месту. Послушай, это уже слишком — мы уже год решаем кто ты, Линда-Эллен-Спарта.
— Мне понятно твое нетерпение. Я сама хотела бы закончить это каким-нибудь образом. Вот вчера я прогуливалась по скалам над рекой и подумала, что если бы вдруг случайно сорвалась и погибла… то не сильно бы расстроилась. Но ты не думай. Со мной все в порядке. Ничто из того, что нужно сделать, не останется незаконченным.
— Ты скучаешь по Блейку?
Спарта кивнула. И слезы навернулись ей на глаза.
— Тебе следует поговорить с матерью.
— Следует? Пять лет она позволяла мне верить, что умерла. Она пыталась отговорить моего отца говорить мне правду! — сердито сказала Спарта.
— Твое нежелание встретиться с ней лицом к лицу легко понять.
— Но ты же считаешь, что я должна.
— Нет, — Линда покачала головой, — не уверена. — На сегодня все вопросы?
— Нет. День только начался, их впереди еще много.
На этом запись по какой-то причине прервалась.
На восточном побережье Северной Америки солнце то появлялось, то исчезало за облаками и опять начинался дождь. В три часа пополудни высокий мужчина в черном кожаном пальто поднялся на крыльцо каменного дома в лесу и постучал в дверь. Открыла женщина в шерстяной юбке и кожаных сапогах:
— Быстрей заходи, Кэп, а то простудишься.
Ари Надь была худощавой спортивной женщиной, ее седеющие черные волосы были коротко подстрижены. Она была одной из немногих, кто называл этого человека как угодно, только не Командором.
Вошедший стряхнул воду с пальто и повесил его на вешалку в коридоре, рядом с желтыми дождевиками из поликанвы и пуховыми парками. Затем прошел в длинную гостиную.
Дом был больше, чем казалось снаружи. Через окна в южном конце комнаты были видны затянутое тучами небо, лес и на горизонте низкие серо-зеленые горы.
Украшенные резьбой потолочные балки. На них играют блики огня, горящего в камине. На дощатом полу лежат индейские ковры.
Командор подошел к камину и, греясь, протянул руки к огню.
Ари Надь вернулась с подносом в руках. На подносе стоял большой фарфоровый чайник и три чашки с блюдцами, одна чашка уже была полная. Женщина поставила поднос с чаем на низкий сосновый столик:
— Пожалуйста, черный чай.
— Спасибо.
Он взял с подноса чай и поставил на каминную полку, фарфоровое блюдце заскрежетало о камень.
— Откуда ты узнала, что я приду?
Его голос был таким низким и скрипучим, что казалось, ему больно говорить. С загорелой кожей и бледно-голубыми глазами он мог бы сойти за лесоруба из северных лесов или рыболова-проводника; на нем были выцветшие джинсы, а рукава клетчатой рубашки были закатаны, обнажая сильные руки.
