Блейк провел два часа, свернувшись калачиком в жарком, черном пластиковом контейнере с кислородной маской на лице. Когда он начал ощущать первые уколы беспокойства (помнят ли они, что я здесь?), почувствовался удар — механическая телеуправляемая рука обхватила контейнер и медленно потянула через дейтериевую жижу, в которую он был погружен и поместила его в запорный клапан резервуара, своеобразный шлюз. Там последовала откачка жижи и очистка поверхности контейнера. Затем крышка клапана отошла в сторону, его пластиковый кокон распахнулся и Блейк обнаружил, что парит внутри насосной станции (условия микрогравитации), окруженный огромными сферическими резервуарами с дейтерием и литием, драгоценным топливом, которое питало термоядерные корабли Комитета Комического Контроля.
— Мистер Редфилд, я инспектор Л. Щарански — представилась невысокая черноволосая женщина в униформе космического флота, глядя на него с нескрываемым отвращением.
Блейк кивнул, стараясь быть вежливым, и с любопытством оглядел окружающие его стальные стены. — Похожее на пещеру помещение было увешано толстыми гирляндами труб и кабелей. Облака белого пара катились по воздуху, конденсируясь на резервуарах и трубах, по которым тек жидкий водород. Красные и желтые предупредительные огни заставляли облака светиться и превращали мокрую стальную комнату в преддверие ада.
Он снова глянул на инспектора — явно чем-то недовольна:
— Очень рад познакомиться, инспектор.
— Это тебе, — она протянула ему сверток вонючей одежды. — Пожалуйста, одевайся.
Он был рад подчиниться, так как на нем вообще ничего не было надето и ему пришло в голову, что неодобрение Щарански связано с его наготой. Несмотря на весь свой прогресс за прошедшие столетия, советские люди по-прежнему оставались в большинстве своем пуританами.
Когда он, наконец, закончил натягивать черные штаны, толстую черную фуфайку и черные ботинки (нелегкая задача в невесомости), он повернулся к ней и попытался пошутить:
— В таком наряде меня не будет видно в безлунную ночь.
