Освоение космоса — дело дорогое, но в самом начале этого столетия экономический перевал был пройден.
Ядерные технологии переместились в свою наиболее подходящую сферу — космос; принципы были достаточно просты и легки в освоении. Частные компании смогли позволить себе выйти на рынок межпланетных перевозок. Вместе с грузоотправителями появились верфи, доки, рабочие.
Верфь Фаларон, одна из первых, вращалась вокруг Земли на высоте двухсот пятидесяти миль. В настоящее время единственным судном на верфи было старое атомное грузовое судно, прошедшее капитальный ремонт — новая активная зона реактора, новые сопла главного двигателя, отремонтированные системы жизнеобеспечения, новая краска внутри и снаружи. Когда все работы будут закончены, корабль должен был вновь вступить в строй и получить новое, довольно величественное название: «Стар Куин».
Огромные атомные двигатели были установлены и испытаны.
Рабочие в скафандрах с плазменными горелками монтируют новые трюмы — большие цилиндры, которые крепятся к тонкой центральной шахте корабля под сферическим модулем экипажа.[10]
Кабинет владельца верфи. Мерцание и яркий свет горелок за окнами создают в нем пляску теней.
Молодой Никос Павлакис, рогатая тень, отбрасываемая его усами, делает его облик демоническим:
— Будь ты проклят, лжец, вор, Димитриос! Ты неоднократно уверял, что все идет по графику, все находится под контролем. Никаких проблем, никаких проблем, ты же сам мне говорил! А теперь заявляешь, что мы опоздаем на месяц, если я не буду готов нести расходы на сверхурочные!
— Мой мальчик, мне ужасно жаль, но мы беспомощны в руках профсоюза рабочих. — Димитриос развел руками, демонстрируя свою беспомощность, хотя на его широком морщинистом лице было трудно найти сожаление. — Вы не ждите, что я возьму все расходы на себя.
— И сколько ты с этого будешь иметь? Десять процентов? — Пятнадцать? Какова твоя комиссия за помощь в ограблении своих друзей и родственников?
— Как у тебя язык поворачивается говорить такие вещи мне, Никос?
— Легко, старый вор.
— Я качал тебя на коленях, как если бы ты был моим собственным крестником! — возразил старик.
— Димитриос, я знаю тебя с десяти лет, хорошо знаю, я не слепой, как мой отец.
— Твой отец не слеп. Не сомневайся, я сообщу ему об этой клевете. Возможно, тебе лучше уйти, пока я не потерял терпение и не выкинул тебя в вакуум.
— Я подожду, пока ты позвонишь, Димитриос. Я бы хотел бы услышать, что ты ему скажешь.
