Пошатываясь, медведица заковыляла прочь, с треском ломясь сквозь подлесок. За ней, косолапя, спешили два медвежонка. Тяжело дыша и сжав кулаки, Байр смотрел, как они уходят, а Дагмар тем временем вспомнил, как пользоваться руками и ногами, дышать и разговаривать. Через секунду ребенок уже был у него на руках, и Дагмар прижался губами к его волосам.
– Никогда. Никогда. Больше никогда, Байр. Никогда больше так не делай.
– Она ушла, дядя. Ты спасен. Думаю, она испугалась за своих медвежат. Как ты за меня.
– Зачем ты это сделал? И как?
– Медведица собиралась напасть на нас. – Мальчик говорил, совершенно не заикаясь.
Дагмар растерянно смотрел в его невинные голубые глаза.
– Никогда больше так не делай, – повторил Дагмар.
Байр помрачнел и повесил голову. Дыхание постепенно успокаивалось. Дагмар чувствовал на груди биение сердца племянника, звучавшего в такт его собственному. Внезапно ощутив головокружение и слабость, он опустил мальчика. Байр оказался гораздо тяжелее, чем можно было подумать.
– Этот звук … ты ревел, как животное. Как ты это сделал, Байр?
Племянник пожал плечами. Он так и стоял, свесив голову.
– Ты бросился на медведицу. Разве тебе не было страшно? – спросил Дагмар. Решимость мальчика пугала его не меньше, чем сила.
– Я ис-ис-испуг-г-гался. Но не м-м-медведя. – Байр снова начал заикаться.
Опустившись на колени, Дагмар заглянул мальчику в глаза и ждал. Он внимательно слушал.
– Ис-ис-пугался з-за т-т-тебя, – прошептал Байр, гладя Дагмара по щекам.
– Я мужчина. И твой дядя. Это я должен защищать тебя.
Байр решительно мотнул головой, ударил себя кулаком в грудь, и Дагмар понял – мальчик считал, что это он обязан защищать дядю.
– Послушай меня, Байр. Ты никогда не должен становиться между мной и смертью, если это подвергает твою жизнь опасности. Раз велит судьба, пусть так и будет. Я твой опекун. А не ты мой.
Мальчик не ответил, но челюсть его напряглась, а взгляд стал замкнутым. Он не спорил, но и не соглашался. Байр напомнил Дагмару его самого, тот случай, когда он сказал верховному хранителю, что сбросится с утесов Шинуэя, если храм его отвергнет. Его собственная черта характера – упрямство – сейчас вернулась и насмехается над ним.
– Н-н-не м-могу т-т-тебя т-т-терять, – выговорил, заикаясь, Байр, и на его глаза навернулись слезы.
– Я с тобою, Байр. Навсегда. Мое сердце – твое. Моя душа – твоя, и, даже когда я умру, я откажусь от Валгаллы и последую за тобой, чтобы оберегать, – пообещал Дагмар.
