Я про себя усмехнулся. Отто – воплощение немецкой педантичности, служака до мозга костей. Все, что выбивается за служебные рамки, сразу приводит его в тревожное состояние. Ну и что страшного случилось? Дама, наверное, вдовушка, коих сейчас везде полно, по любви и ласке соскучилась, мой боец тоже за время плавания застоялся аки конь блудливый, в чем грех? Будут бабоньки жаловаться – тогда другое дело, три шкуры спущу, а так пусть блудят.
– Поступит жалоба – повесим стервеца прилюдно, а пока ничего делать не надо. Просто держи ситуацию на контроле. И еще раз предупреди: все только по согласию и только со вдовами. И поласковей, поласковей – не только юбки задирать, но и по хозяйству помочь, к примеру. Иначе, как и обещал, лично четверту́ю.
– Как прикажете, сир. – Шваб поклонился и, доверительно понизив голос, сообщил: – Тут еще такое дело. Я специально ставил сторожить пленников нашего арбалетчика Кнута Красавчика, он из Швеции и слегка понимает их язык. Так вот, Кнут подслушал интересные разговоры. Пленники знают, что вы будете биться на поединке с их предводительницей. И абсолютно уверены, что она вас победит. Якобы она зарубила уже десятки достойных воинов, и никто не может с ней сравниться, потому что на эту норвежку в битве снисходит благословение какого-то из языческих божеств. Я в подобную ересь не верю, но все равно, сир, прошу отнестись к поединку с большой осторожностью. Женщины и в жизни приносят несчастья, а с оружием в руках – и подавно.
– Благодарю, Отто, я отнесусь к поединку очень серьезно, – пообещал я. – Мы будем биться завтра утром. Вы с бароном Карстенсом будете моими свидетелями.
– Почту за честь, сир…
После вечерней мессы пообщался с падре Эухенио.
– Падре, я видел, вы нашли общий язык с местными священниками… Позвольте полюбопытствовать: как у вас это получилось?
– Чему вы удивляетесь, сын мой? – доминиканец улыбнулся. – Мы служим одному Господу.
– Нет ли в ваших словах ереси? – Я не удержался, чтобы не подколоть священника.
– Оставьте судить о ересях мне, сын мой, – добродушно отпарировал доминиканец и тут же, перейдя в атаку, с ехидцей в голосе поинтересовался: – Я слышал, вы собираетесь завтра устроить поединок с пленницей?
– Именно.
– С дамой? Нет ли в этом унижения вашего достоинства, сын мой?
– Оставьте судить о моем достоинстве мне, падре. Эта дама способна изрубить без особых усилий нескольких латников, и не факт, что мне удастся ее победить.
