— Добрый день, Алексей Петрович!
— Здравствуйте, ваше императорское величество!
— Проходите, присаживайтесь!
Двое угнездились в креслах.
Найден принес чай и печенье.
— Я хочу поблагодарить вас за службу, Алексей Петрович! Ваша помощь профессору Комарову была как нельзя кстати.
Соболевский криво усмехнулся:
— Именно поэтому вы и отправили меня на пенсию, ваше императорское величество?!
Притрагиваться к чаю он, похоже, не собирался.
— Ну вы же понимаете, Алексей Петрович… — Осетр замолчал, поскольку ответить ему было нечего. — Вы всю жизнь трудились. Надо когда-то и отдыхать. Вам же около сотни, насколько мне известно.
Усмешка академика сделалась еще более кривой.
— Вас правильно информировали, ваше императорское величество. У меня через месяц день рождения, стукнет девяносто восемь. Эликсир молодости мне очень хорошо помогал. В отличие от вашего батюшки… Но я бы протянул еще долго. Впрочем, о чем тут говорить? Я недооценил Комарова. Он оказался… прытче, чем я думал. Во всех смыслах прытче. — Последнее слово Соболевский произнес с непонятной интонацией.
Было самое время хоть как-то подсластить старику горькую пилюлю.
— Мы намерены наградить вас орденом «За заслуги перед Отечеством» второй степени, Алексей Петрович. Казна также будет выплачивать вам персональную пенсию.
— Премного благодарен, ваше императорское величество! Хоть пенсию персональную заработал. Впрочем, я бы и так не умер с голоду. У меня, как вам, наверное, известно, есть доход и помимо пенсии. Да и дети бы старика не бросили.
Коробочка с орденом уже лежала на столе. Осетр достал награду и прикрепил на грудь старика.
— Простите, Алексей Петрович, что не в торжественной обстановке, как принято. Но приемы и балы в Петергофе сейчас отменены.
— Я знаю, ваше императорское величество!
В принципе, аудиенция была завершена. Но Осетру показалось, что академик еще не все сказал. И стоило позволить ему объясниться до конца.
Однако Соболевский замолк, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.
Сердце у него, что ли, прихватило от удовольствия? Впрочем, в императорском дворце и столетнему старику не дадут умереть, вытащат с того света… Граф Сумароков, личный врач Остромира Первого, свое дело знает туго!
— Я надеюсь, моим родственникам не станут мстить, — сказал Соболевский и шагнул к императору, будто намеревался обнять своего правителя.
А потом его разнесло в клочья. Как и попытавшегося отшатнуться Осетра.
