– Алло! Это я! – крикнула в трубку Доминика и выдержала короткую паузу, чтобы мать узнала ее голос, но не успела начать отчитывать. – Тут меня пригласили поехать в Северную Столицу. Дорогу вроде бы оплачивают. – Взгляд в сторону адвоката, его кивок. – Я хочу… решила… должна… я еду.
Тишина длилась недолго.
– Это еще, зачем тебя туда позвали?
– Не знаю, но говорят, что это очень важно. Это была последняя воля…
– Тебя как последнюю дуру используют, – донеслось из трубки. – Кому ты там можешь понадобиться в этой столице!
– Не знаю. Но я проверила все документы настоящие, – пробормотала Доминика.
– Она проверила! Она умеет проверять документы! Какие еще документы, откуда ты их взяла?
– Это… Меня туда пригласил очень важный человек. Адвокат… У него машина и документы… с печатями…
Из трубки послышался недоверчивый смех. Доминика съежилась и бросила быстрый взгляд на папку с бумагами. Теперь, после слов матери, вся эта история казалась совершенно невозможной. Она бы и сама не поверила в происходящее, но тут был Афанасий Афанасьевич, была дорогая машина, молчаливый шофер. Были все атрибуты чужой жизни. И не было ничего, из ее привычных вещей.
– Важный человек! Да, над тобой посмеяться решили, – ответила мать. – Выброси дурь из головы и немедленно иди на базу, я тут обо всем договорилась. Овощи сами не переберу…
– Но я, я не могу, – Доминика внезапно осознала, что если сейчас вернется, то у нее не будет ничего. Чтобы не ожидало ее впереди: удача, обман, ложь, иллюзии – не важно, главное, что позади была лишь овощебаза с гнилой картошкой, семейный бюджет и гудящие ноги. Она готова рискнуть и ехать в Северную Столицу с одним лишь паспортом и половиной от стодолларовой купюры, запиханной глубоко в карман. – Я хочу туда поехать. В самом деле, хочу! Мне очень хочется побывать там. Я же никуда не ездила.
– Полететь, мы уже подъезжаем к небольшому аэродрому, – поправил Афанасий Афанасьевич, старательно делавший вид, что не прислушивается к разговору.
– Летать! Ну-ну! Потом вернешься домой ободранная и несчастная, ежли, конечно, вернешься, – раздался визгливый голос из трубки. – Чему я только тебя учила, что ты такой дурехой выросла.
– Я…
– Тебе сказано, возвращайся! Немедленно! – голос матери сорвался на визг.
Доминика сжалась в комок, когда их ссоры достигали такого уровня, она обычно сдавалась. Может так бы произошло и в этот раз, если бы они сидели дома, или находились где-нибудь на овощебазе, если бы присутствовал визуальный контакт, если бы она смотрела в покрасневшие глаза матери и видела опущенные уголки ее губ.
