Ежели включить автопилот и двигаться в одиночку, «крепость» все равно что девушка твоей мечты. Можно в носовой части устроить банкет, в бомбовом отсеке — танцы, а она будет себе лететь и лететь взятым курсом, пока горючее не иссякнет.
Полетный строй — это нечто иное. Чем больше летаешь строем, тем больше мечтаешь об истребителе, спортивном самолетике или планере, о чем-то маленьком, послушном легкому прикосновению, о чем-то, лишь бы непохоже оно было на грузное чудище, которое надо волочить по небу.
Читал я однажды в каком-то журнале статью, вот что там написано: «...в этой высокоорганизованной воздушной войне над Германией, где тяжелые американские бомбардировщики в строгом строю идут клином, словно военизированные гуси...»
Очень мило, да писака слабоват по части тяжелых бомбардировщиков. Слово «строгий» нисколько не пригодно в воздухе. Воздух текуч, и строй текуч.
Странное дело, с расстояния самолеты в строю всегда неподвижны, всегда смотрятся красиво. Не слышишь, как командир рычит на второго пилота, как младший лидер злится на ведущего эскадрильи.
— Пропустите нас, мы в вихре сидим, — взывает кто-то к ведущему.
— Нельзя ли взять чуть пониже?
— Не можете взять чуть выше? Мы сзади за вами застряли. — и трах-тарарах, трах-тарарах.
Ведущие групп взывают к ведущим эшелонов, те вертят-крутят туда-сюда, чтоб не выбиться из построения, и вся 8-я располагается каким-то образом по местам.
Человек наземный никогда не разглядит, что нижняя эскадрилья обгоняет ведущую или что ведущий верхней эскадрильи молотит по рычагам и чуть не вспарывает свое звено собственными винтами.
С земли или для пассажиров в самолете все представляется верным, простым и легким.
И все действительно выходит верно, если летишь как положено и цель бомбардировки необширна, выходит просто и легко, если держишь машину в строгости и знай летишь. В какие-то минуты можешь управляться всего-то двумя рычагами, поставив внешние двигатели нa постоянные обороты, а ближним моторам меняя их изредка на четверть дюйма. Но вот если ты в хвосте строя из восемнадцати машин, так целый день налезаешь на ведущего, тюкаешь по элеронам, чтоб не обогнать, и дергаешь в обратное положение, чтоб не отстать.
Строй зависит от ведущих. При хороших ведущих и эскадрильи и звена летать строем нетрудно. При плохих — это адская работа.
С того дня, как попадешь на Б-17, тебе твердят про полет в строю, что в нем весь секрет неизменного возвращения до дому. Люфтваффе всегда разыскивают отбившиеся подразделения, зависшие на полпути над Германией.
