Затем все произошло очень быстро.
Престон перехватил мяч и одним мощным движением бросил его товарищу по команде, до которого, однако, он так и не долетел. Вместо этого тяжелый серебряный мяч описал в воздухе неестественную дугу, пока не полетел прямо в нашу сторону. Мое сердце болезненно замерло, а время, казалось, внезапно замедлилось. Я поспешно попыталась оттолкнуть Блейка с линии огня, но было уже поздно. Мяч со всей силы ударил его в висок.
– Блейк! – проревел Престон из толпы, в то время как я ошеломленно смотрела, как Блейк потерял сознание и рухнул на землю.
Грейс начала кричать.
Несколько человек, стоявших рядом, испуганно ахнули.
Только у меня с губ не слетело ни единого звука.
Потрясенная, я опустилась перед Блейком на колени. Он не выглядел так, будто когда-нибудь снова откроет глаза.
– Доктор Фостер, в кардиологию. Доктор Фостер, пожалуйста.
Скрипучее объявление из громкоговорителя действовало мне на нервы. Это был второй раз за несколько месяцев, когда я сидела в зоне ожидания клиники из-за чрезвычайной ситуации и испытывала дьявольский страх. Впечатления последнего часа проносились в моей голове, но, хотя образы повторялись снова и снова, я все еще не понимала, что произошло на самом деле.
Почему Блейк оказался на хёрлинге? Он знал, что Престон хочет участвовать и как это опасно для него. Почему он появился там с Грейс?
Это просто не имело никакого смысла.
Блейк все еще был без сознания. «Скорая помощь» забрала его, а мы с Престоном и Грейс мчались за ней в его «Мини». За всю поездку мы не произнесли ни единого слова, опасаясь тем самым вынести смертный приговор Блейку. Тишина внушала нам, что случившееся, возможно, не так уж плохо, и нам оставалось только надеяться или молиться, чтобы избежать плохого конца.
При этом я все время осознавала, что это несчастье было не просто трагической случайностью, а прямым действием проклятия. После того как Блейк был поражен мячом, я больше не видела рыжеволосую женщину в черном плаще с капюшоном. Но не сомневалась, что она была там только по одной причине: чтобы видеть, как мы страдаем. Возможно, ей это настолько понравилось, что она даже решила убить Блейка до истечения оставшегося времени и таким образом добиться, чтобы проклятие исполнилось еще более драматичным образом.
Одна только мысль о том, что Блейк, возможно, никогда больше не проснется, наполняла меня невыразимым ужасом, от которого к горлу поднималась тошнота.
