Небольшой грузовик стремительно появился из-за поворота и затормозил возле меня. Я инстинктивно сунул руку в карман — увы и ах! Сухощавый загорелый фермер, не вылезая из кабины, указывал в направлении «бьюика».
— Что-нибудь случилось?
— Нет-нет, ничего особенного.
— Понятно. — Он критически осмотрел меня с головы до ног. — Я думал, может, нужна помощь.
— Все в порядке. Не подскажете, сколько отсюда до Нью-Кингстона?
— До Нью-Кингстона? — Я его озадачил. — Нью-Кингстон. Хм. Да миль пятнадцать будет.
По этой дороге вы попадете в Маргарэтвиль, там по центральной улице — до аптеки, а потом начнется Нью-Кингстон-роуд, и через четыре мили будете на месте.
— По-вашему, это пятнадцать миль?
— Пятнадцать миль до Маргарэтвиля, потом еще пять. Ну да, пожалуй, двадцать. — Он не отводил взгляда от моего лица, я машинально дотронулся до лба — пальцы нащупали корку запекшейся крови.
— С вами действительно все в порядке?
— Я превосходно себя чувствую. Спасибо.
— Тогда я поехал. — Он включил двигатель. — Не забудьте заглянуть в аптеку.
Я помахал ему вслед. Снова воцарилась тишина. Было только начало восьмого, а солнце уже припекало вовсю. Я стряхнул с себя пыль и сухие травинки, тщательно вытер носовым платком лицо, уселся за руль и покатил в Маргарэтвиль (как впоследствии выяснилось, совершенно напрасно).
Через час я прибыл в этот славный городок. Кинотеатр, овощная лавка, винный магазин. Универмаг — с такими, знаете, узкими проходами между полками. Пожарная каланча и рядом бензоколонка. Ага, вот и аптека. А за ней здание с уныло повисшим в абсолютном безветрии флагом — почта. Фермеры и их жены стройными рядами шествуют за покупками. Понятно — суббота. А ветераны первой мировой на скамеечке возле винного греют кости и пялятся на прохожих. Мое появление, уж конечно, не останется незамеченным. И здесь искать пленки с порнухой? Да Фентон через минуту задохнулся бы в этой безгрешной атмосфере американского захолустья. Не его это была среда обитания, он чувствовал себя по-свойски в грязных отелях, где ублюдки ему под стать мочатся прямо на лестничной площадке.
Я запарковался на центральной улице и направился к аптеке. «Аптека-закусочная Христиансена» — прочел я на вывеске. Как полагается, стекло витрины обведено оранжевой каймой, за стеклом — блестящие хирургические инструменты. Еще витрину украшал плакат: солдат и его девушка чокаются стаканами, в которых пенится лимонад, а седовласый сводник в белом переднике умиленно глядит на них из-за стойки. «С возвращением!» — гласила надпись.
