Джеймса повезли в Пхеньян на допросы. Он жил в холодном неотапливаемом помещении, без конца отвечал на одни и те же вопросы – и понятия не имел, что же ждёт его впереди.
Однажды утром он проснулся и увидел, что на него смотрит европейское лицо. Он понятия не имел, что в Северной Корее есть вообще хоть кто-то, кроме корейцев. А гость к тому же оказался не просто белым, но и американцем. Его звали Ларри Аллен Абшир, и он тоже был дезертиром – он сбежал на север в мае того же года; как и Дрезнок, он стремился спастись от военного трибунала.
Корейцы, по всей видимости, и сами не очень представляли поначалу, что им делать с американскими дезертирами. Но в конце концов было решено использовать их как элемент пропаганды – как американцев, которые сознательно сбежали из капиталистической Америки и от ужасов американской военщины в Северную Корею. Портреты Дрезнока и Абшира печатались на плакатах и журналах, их показывали в пропагандистских новостных короткометражках, о них рассказывали по северокорейскому радио. Более того – записанные обращения Дрезнока и Абшира транслировались на американские позиции в демилитаризованной зоне: два дезертира рассказывали, что тех, кто сбежит в Северную Корею, ждёт отличная жизнь, много женщин, еды и свободного времени.
За три следующих года количество американских дезертиров в Северной Корее и правда увеличилось. Правда, добавилось всего двое: капрал Джерри Пэрриш и сержант Чарльз Дженкинс. Пэрриш никогда не рассказывал о реальных причинах своего бегства (упоминая только, что его отчим убил бы его, вернись Пэрриш домой). Дженкинс же перешёл то ли случайно (во время ночного патрулирования границы), то ли специально (из-за страха гибели во время одного из патрулирований) – но именно он является основным источником о жизни четырёх американцев в Северной Корее, потому что в 2002 году он покинул страну и впоследствии написал книгу о том, что происходило с ним всё это время.
Несмотря на то что четверо американцев стали героями пропаганды, жизнь их была совсем не такой прекрасной, как на картинке с плаката и в агитационных обращениях. Четверо молодых мужчин (Дрезнок был старшим из всех, ему на момент побега был 21 год, а всем остальным – по 19) были поселены вместе, в небольшой и совсем не отапливаемой комнатке. Дженкинс так вспоминал свою первую встречу с товарищами по бегству:
«Первое, что они хотели узнать, это причины по которым я перешёл границу. Все они были военнослужащими, у которых были проблемы с армейской службой и они не могли представить, почему сержант, которого никто не собирался судить или наказывать, пересек демилитаризованную зону. Я сказал им, что не хочу, чтобы меня отправили во Вьетнам. Дрезнок покачал головой и просто сказал: «Ну, возможно, ты сразу попал из огня да в полымя»
