Какие бы ни были отговорки для себя у самой Стеллы, но в феврале 1944 года они должны были перестать действовать – родителей Стеллы отправили в Освенцим, а оттуда в Терезиенштадт. Это событие долго откладывалось, Добберке влиял на то, чтобы Тони и Герхарда Гольдшлаг не включали в очередную партию смертников. Но этот период подошёл к концу.
Стеллу это не остановило. Она со своим напарником Рольфом продолжала скользить по Берлину, отыскивая евреев. У неё были свои любимые места: посольства (прежде всего швейцарское и португальское), кофейни, кинотеатры, дорогие гостиницы – словом, те места, куда могли отправиться изгои общества, надеясь хотя бы ненадолго почувствовать себя снова живыми. Впрочем, Стелла не гнушалась и местами скорби – она исправно посещала похороны членов смешанных «арийско-еврейских» семей, надеясь увидеть кого-нибудь, кого можно было бы сдать своим хозяевам.
Рольф тоже был ей под стать. Достаточно и одной истории для того, чтобы понять, что это был за человек. До войны в Берлине жили тетя и дядя Рольфа – Юлиус и Гертруда Исааксоны. Гертруда была портниха, но из-за антиеврейской политики у неё не было заказов и средств к существованию. В начале 1939 года Исааксоны отправили свою шестилетнюю дочь Дорит в Брюссель, Бельгия, там жила сестра Гертруды, Анна Кауфман. В мае 1940 года Германия вторглась в Бельгию, и Гертруда и Юлиус вернули себе Дорит в 1941 году. Исааксонов отправили работать на государственные заводы – Гертруду на кожевенный, а Юлиуса – на лесопилку. 27 февраля 1943 года Исааксоны сбежали во время облавы и спрятались у своего племянника Рольфа в Берлине – точнее, там остался Юлиус, а Гертруда с Дорит жили где придётся. В октябре 1943 года Рольф сдал родного дядю в гестапо. Он погиб в лагерях.
Но Стелла чувствовала себя в Берлине 1944 года удивительно свободным человеком – она могла идти куда ей заблагорассудится, не носить жёлтой звезды и не возвращаться в лагерь на ночь. А любой полицейский, остановивший её, сразу же скучнел лицом, как только она показывала ему значок гестапо. Стелла чувствовала себя всесильной. Вокруг неё разыгрывались жуткие сцены: как-то раз она увидела одноклассника-еврея в театре. Тот безвылазно сидел в какой-то заброшенной комнатушке в Берлине на протяжении нескольких месяцев – и всё-таки не выдержал, сорвался, решил рискнуть и побывать в опере. Он тут же попал в лапы Стеллы, которая, увидев его, закричала «Гестапо, гестапо!» Такой была её жизнь и работа.
