В 1983 году был дан старт программе экономического восстановления Ганы, за её проведением следил специальный комитет во главе с министром финансов Квеси Ботчвей, выпускником юридической школы Йельского университета. На первом этапе правительство хотело добиться экономической стабилизации и снижения инфляции: на практике это означало серьёзное сокращение государственных расходов и ограничение роли государства в экономике и внешней торговле, сокращение государственных субсидий, повышение платы за пользование природными ресурсами и государственными услугами (например, здравоохранением и образованием).
За 4 года действия программы были достигнуты заметные успехи – инфляция упала с 70 % до 20 %, а экономика росла по 6 % в год. Серьёзно вырос объём финансовых средств, который поступал в страну в качестве помощи; более того, Гана начала расплачиваться с кредиторами, которым задолжала ещё до 1966 года – и это обнадежило новых потенциальных инвесторов. К концу программы объём иностранной и международной помощи Гане перевалил за миллиард долларов и правительство начало готовиться к следующему этапу – приватизации крупных государственных предприятий, девальвации валюты и увеличению инвестиций.
Далеко не всё шло гладко: безработица в стране оставалась крайне высокой (и этой проблеме хунта уделяла крайне много внимания), в Гане вырос уровень неравенства (а перераспределение доходов при помощи фискальной политики работало неидеально), постоянно возникали проблемы в коммуникации между страной и Всемирным банком. А главное, всё громче звучали голоса тех, кто требовал вернуться к конституционному правлению и прекратить ситуацию, при которой страной правят никем не избранные военные, нарушающие закон и жестоко подавляющие любые попытки протеста – студенческого или рабочего. В этой ситуации режиму было непросто сохранять власть – необходимо было выстраивать широкую и многосоставную группу поддержки, что было крайне непросто, потому что давление со стороны общества постоянно оказывало давление на военную хунту.
Вообще отдельный и большой вопрос сводится к тому, удались ли бы Ролингсу в принципе неолиберальные экономические реформы, подразумевавшие постоянные уступки МВФ и Всемирному банку, если бы в стране не был установлен авторитарный военный режим? Вопрос риторический, но понятно, что это сильно способствовало удержанию власти при проведении болезненных реформ.
Но у любого режима есть свой ресурс – и в случае Ганы он был почти исчерпан. Становилось понятно, что для дальнейшего выживания режиму Ролингса необходимо вновь приспосабливаться к внешним обстоятельствам и переходить от автократии к демократии: этого требовали внутри и вовне страны.
