Этим летом мы поедем вместе на море с бабушкой Егора. Она говорит, что я на него хорошо влияю и что я хорошая девочка. А моя бабушка говорит, что он на меня хорошо влияет. Поэтому они не знают, что на самом деле мы решили построить плот и сбежать в Турцию, чтобы там я сделалась турецкой принцессой, как Жасмин, а Егор стал пиратом. Но мы ненадолго сбежим, потому что бабушка старенькая и волновать ее нельзя.
А еще нельзя говорить бабушке, что она старенькая, она обижается.
Поэтому мы вернемся, ничего ей не скажем, просто подарим ей турецкий ковер и она нас простит.
Егор – мой лучший друг! Я его очень люблю!»
Татьяна Олеговна закрыла тетрадь и посмотрела на Аллу Николаевну.
– Вы ничего не перепутали? Зайцев точно на это сочинение внимание обратил?
Алла Николаевна, учительница литературы 6 «А», кивнула:
– Да! Сказал: «Наконец-то хоть одно живое сочинение!»
Завуч Татьяна Олеговна сокрушенно покачала головой.
– Фамилию записал, – продолжила Алла Николаевна, – посоветовал прислать сочинение на его олимпиаду.
Татьяна Олеговна задумалась. Сергей Зайцев, учитель года, член Президентского совета по образованию, – это фигура. Когда они узнали, что Зайцев будет в составе проверочной комиссии, сначала дергались. Но оказалось, что он человек спокойный и улыбчивый, к оформлению отчетов совсем не придирался. Правда, проповедовал какие-то странные идеи («Учитель может на уроке делать все, что захочет»), но все акты о результатах проверки подписал не читая.
А получить призовое место на «олимпиаде Зайцева» – отличная строка в отчете.
Завуч перевернула тетрадь, прочитала фамилию ученицы.
– Милана Кратенок… Это такая маленькая, с косичками? Слегка тормознутая?
– Учится она хорошо! – вступилась за Милку учительница. – Выше среднего.
– Я не про учебу, – поморщилась Татьяна Олеговна. – Я про отношение к жизни. Ладно, попробуем. В конце концов, что мы теряем? Только проследите, чтобы девочка исправила ошибки.
⁂
Милка поставила последнюю точку и торопливо спрятала язык. Была у нее такая детская еще привычка – от усердия язык высовывать чуть ли не наполовину. Сочинение было тщательно переписано, все места, которые учительница поправила в оригинале, Милка исправила. И даже почерк получился идеальным, как на плакате в кабинете русского.
– Готово! – доложила она.
Алла Николаевна тут же отодвинула очередную домашку, которую проверяла, и подошла к Милке. Долго, морща лоб, читала.
– Я не все поправила? – испугалась Милка.
