Избранные произведения в 2 томах. Т. 2. Стихотворения 1970–1980; Проза 1966–1979 | страница 24



Хорошо, что ростом невысок.
От движенья каждого по шее
Тек за ворот медленный песок.
Поползли шинели на нейтралку –
Странного нерусского сукна.
Значит, точка…
Ребятишек жалко –
Как поднимет четверых жена?
Старшему исполнилось пятнадцать,
Младшему сровняется пять лет…
Есть еще, есть время попытаться
Ускользнуть,
Да вот приказа нет!

1974

ОКОПНАЯ ЗВЕЗДА

И вот она –
Родного дома дверь.
Придя с войны,
В свои неполных двадцать
Я верила железно,
Что теперь
Мне, фронтовичке, нечего бояться.
Я превзошла солдатский курс наук –
Спать на снегу,
Окопчик рыть мгновенно,
Ценить всего превыше слово
«Друг»
И слову «враг»,
Понятно, знала цену.
Изведала санбатов маету…
Одно не знала –
Никому не надо
Теперь
Мое уменье на лету,
По звуку различать калибр снаряда,
Ужом на минном поле проползать,
А если нужно –
В рост идти под пули.
(В хвосте за хлебом у меня опять –
В который раз! –
Все карточки стянули…)
Меня соседки ели поедом:
– Раззява, растеряха, неумеха! –
Меня в свой черный список управдом
Занес, как неплательщицу, со вздохом.
Но главное,
Что сеяло испуг
Во мне самой
И подрывало силы, –
Неясность,
Кто же враг тебе,
Кто друг;
На фронте
Это невозможно было…
И все-таки
Сейчас, через года,
Я поняла, солдаты, слава богу, –
Окопная кристальная звезда
В то время
Освещала нам дорогу.
И все-таки
Она нам помогла
Там, где житейские
Бушуют войны,
Не вылететь
Из тряского седла
И натиск будней
Выдержать достойно,
Уметь спокойно презирать иуд,
Быть выше
Злости, зависти, наживы,
Любить любовь,
Благословлять свой труд
И удивляться,
Что остались живы.

1974

«Окончился семьдесят третий…»

Окончился семьдесят третий –
В какую я даль забрела!
На яростной этой планете
Еще мне ворочать дела.
И сердце пока не устало,
И щеки, как прежде, горят.
И надо для счастья так мало –
Работу да любящий взгляд.
И снова уводит дорога
Туда, где стихов целина.
И надо для счастья так много –
Сознанье, что людям нужна.

1974

БОЛЕЗНЬ

Рентген. Антибиотики. Микстуры.
Как Травиата, кашляю всю ночь.
И сокрушается профессор хмурый,
Что он ничем не может мне помочь.
Совсем обескуражен столп науки,
Мне даже где-то жаль его чуть-чуть.
Острей овал лица, прозрачней руки,
И куролесит в градуснике ртуть.
А если вдруг полночною порою
В беспамятство ныряю, как под лед,
Опять военной становлюсь сестрою
И раненого волоку в санвзвод.
Пороховой захлебываюсь пылью,
Рывок, бросок – спасительный кювет.
Еще одно, последнее усилье,
И… жалко мне, что отступает бред.

1974

«И опять ликованье птичье…»

И опять ликованье птичье,
Все о жизни твердит вокруг.