Петь песни о любви, о благосклонном взоре,
Изяществе манер, пленительности уст?..
Сколь холоден мой стих! Сколь низок он и пуст,
Для изможденных душ – ненужная обуза!
Так о другом пиши! Пора! А если нет –
Ты – жалкий рифмоплет, ты больше не поэт,
И пусть тебя тогда навек отвергнет муза!
…Никогда не забуду, как один парижский студент на мой вопрос о любимом поэте застенчиво, по секрету признался, что это Жак Превер, но он скрывает сей компрометирующий его факт – Превер, видите ли, слишком доходчив, слишком прозрачен, а это теперь «не котируется».
Бедный студент! Здорово застращали его пугалом малоинтеллектуальности! Да если бы только его одного! Сколько бедняг восторгается произведениями того или иного современного автора лишь потому, что они непонятны, – непонятность нынче в моде. Непонятно – значит высокоинтеллектуально. Заумно – значит талантливо. Нельзя же, в самом деле, признаться, что король кажется голым. Это будет обозначать, что ты просто не дорос до понимания современной поэзии – поэзии эпохи распада атомного ядра.
Вот и рождаются на свет литературные чудовища, творцы которых достигли высокого мастерства в деле обезображивания несчастного человеческого языка:
и при этих словах (на первом плане
мир вокруг молчал мир пред ним молчал
чтобы сделать его аморфным
манипулируя мозаикой и
наброском)
красная и плотная (если глядеть снизу)
зрители другого не увидели
в животе наполненного снегом
зажгли все огни.
Пусть читатель не думает, что перед ним – корректорский брак: процитированное выше именуется фрагментом А2 из поэмы о «Повисшем камне» итальянского поэта-неоавангардиста Нанни Балестрини.
Воистину бессмертна мудрая сказка о голом короле!..
Я – за сложную поэзию. Но только нужно точно договориться, что подразумевать под этим термином. Я за такую поэзию, когда о сложном говорят просто, а не наоборот – о простом сложно, то есть заумно, темно, игнорируя здравый смысл и грамматику.
Ведь если, расшифровав иной стихотворный ребус, ты, к своему величайшему изумлению, все-таки обнаружишь в нем какой-то смысл, то, как правило, цена его – две копейки. Не из-за чего было огород городить…
А может, и наоборот – автор городил свой «модерный огород» именно для того, чтобы замаскировать ничтожность замысла…
И я откровенно радуюсь, что такому по-настоящему сложному поэту, как Пастернак, принадлежат знаменитые строки: «Нельзя не впасть в конце, как в ересь, в неслыханную простоту» – и люблю стихи из его книги «На ранних поездах», – стихи, которые мудры без мудрствования, прозрачны, как лучшие образцы классической поэзии, и в то же время очень современны. Это та простота, которую может себе позволить только большой поэт, не боящийся за свою «наготу», не пытающийся прикрыть ее тем или иным фиговым листком.
