Балистриери сказал, что Билл Прессер все еще был против и у нас остается всего две недели до того, как все кредитные документы будут полностью рассмотрены. Я понял, что он начинал нагнетать.
Затем он напомнил мне о моем обещании нанять в новую компанию обоих его сыновей, и я сказал, что займусь этим вопросом, как только мы заключим сделку. После этого Балистриери пригласил меня в Милуоки, в гости к сыновьям.
Я согласился. На следующий день мы встретились с его сыновьями в их офисе, и Балистриери сказал, что хочет уладить одну формальность. Он вышел из комнаты, после чего его сыновья предложили мне соглашение, а именно договор опциона, по которому они за двадцать или двадцать пять тысяч долларов, точно не помню, могли выкупить пятьдесят процентов новой компании, в том случае, если бы я решил ее продать.
“Если не согласишься, – сказал один из его сыновей, – то завтра тебе ответят отказом”.
Я спросил, можем ли мы вернуться к этому разговору позже, когда сделка будет закрыта.
Они ответили, что не можем.
К тому моменту я уже поклялся перед Советом по контролю за играми, что у меня не было партнеров. Я знал, что сыновьям Балистриери никогда не выдадут лицензию.
Я сказал, что с радостью подписал бы договор, но я уже сообщил Совету, что у меня нет партнеров. Они предложили датировать договор более поздним числом.
Я спросил, уверены ли они в том, что получат лицензии, и они ответили, что не видят в этом никаких трудностей. Я начал подозревать, что эти люди жили в вымышленном мире. Казалось, будто они не понимали, кто они такие и чем они занимаются. Или же они не верили, что я все знаю, и пытались меня напарить. Как бы там ни было, я чувствовал себя Алисой в Стране Чудес.
Я сказал, что подпишу договор, но они должны были пообещать, что не станут применять его условия. Они согласились.
Тем же вечером я передумал. Я позвонил Джо и сказал, что не могу согласиться на договор опциона. Если Совет о нем прознает, под угрозой окажется вся операция. Я все потеряю.
Я сказал, что если исход сделки напрямую зависит от договора опциона, что очень бы меня расстроило, то мне придется от нее отказаться. Я сказал, что уважаю его отца и очень благодарен за то, что он для меня сделал, но я не мог рисковать тем, что имею, в том числе и отелем “Асьенда”. Я сказал, что готов оставить их своими юристами – позже я нанял их консультантами за пятьдесят тысяч долларов в год, – но договор опциона мог все уничтожить.
