Именно с него, кстати, и начинается любое настоящее расследование, а вовсе не с построения версий, как показывают в дурацких киношках про сыщиков. Пишешь рапорт, в который вносишь все факты, даже самые спорные и отдаешь начальству. А дальше уже как оно решит, так и будет. Может, тебе отдадут, может, спихнут на другой участок или по подведомственности кому перебросят.
Чиновники от полиции даже способны переквалифицировать явное ритуальное убийство во вполне обыденный несчастный случай. Серьезно! Шел человек ночью вдоль стройки, выпимши был, вот и стал запретные знаки на земле рисовать, а потом еще и поскользнулся на грязи, да и распанахал себе горло. Точнее, сперва запястья по неловкости пьяной перехватил, а потом уже, стало быть, горло.
— Лисовой!
Ну вот, стоило только вспомнить! Оно и понятно — преступление не ординарное. И пусть жертва обычный человек, без связей и важных знакомств, сам факт подобного преступления привлекает руководство, как мух… варенье. Аж сам глава управы прикатил.
— Доброе утро, Агрих Дартахович[4], — я отлепился от машины и двинулся к среднего роста, всего на две головы выше меня, орку. На лице я даже не пытался изобразить радость от внезапной встречи. Во-первых, орки — ментаты, с ними притворяться бессмысленно, а во-вторых, Лхудхар (это у него фамилия такая), был нормальным мужиком. — Какой ветер вас сюда принес?
— Лис, ты хоть при подчиненных мне не хами! — без строгости, впрочем, в голосе отозвался руководитель УБОМПа. Бережно, чтобы не раздавить, он пожал протянутую руку. — Ей Богу, доведешь однажды, взболтаю все мозги в черепушке!
— Да с нашим удовольствием! А в поля потом сами ездить станете?
Агрих Дартахович выглядел именно так, как положено выглядеть орку, которого в семь утра разбудили и не дали нормально позавтракать. Глаза красные, тяжелые брови сердито опущены, волосы на лице стоят торчком, а служебный мундир цвета ржавчины сидит с перекосом на широких плечах.
— Докладывай! — буркнул он после того, как, следуя моим указаниям, вынул из бороды кусочек застрявшего там хлеба. Даже пожрать бедолаге довелось только в дороге.
Я коротко обрисовал картину: кто жертва, когда убили и что я по этому поводу думаю. Лхудхар слушал молча, только раздраженно выдергивал волоски с тыльной стороны короткопалой кисти. Когда же я закончил, он в упор посмотрел на меня, словно сканируя — хотя я знал, что начальник никогда не опустится до ментальной проверки подчиненного без его предварительного согласия. Похоже было, что он просто завис спросонья.
