Курт: Мне, понимаешь, одеться-то надо было? А что случилось? Оглядеться-то насчет чего решила?
Моника: Старуха окочурилась.
Курт: Да что ты?
Моника: Смотри!
Курт: Не буду смотреть, не могу я смотреть на покойников. Давай-ка позвоним доктору и в похоронное бюро! Это их дело.
Моника: Подожди, сначала надо хорошенько тут оглядеться.
Курт испуганно таращит глаза, стараясь даже случайно не наткнуться взглядом на покойницу.
Курт: Она на кушетке?
Моника: Да.
Курт: Хорошенько оглядеться… Как ты думаешь, что можно забрать? Но только чтоб никто не заметил.
Моника: Да хоть все. Она жила одна. Кто знает, может, я унаследую все ее вещи. Это было бы по справедливости. Пять лет я тут на задних лапках прыгала, и так и сяк ей прислуживала.
Курт: Оглядеться-то насчет чего решила?
Моника: Настоящий мужик не тратит попусту времени на расспросы. Да разве ты мужчина!? Ну что ты стоишь тут и трясешься?
Курт: Ну и что ж, что трясусь. Труп все-таки, жутковато как-то. И потом, что-то я не пойму. Если тебе и так все достанется, то зачем…
Моника: Сначала надо найти завещание, тогда увидим. Ключ от сейфа у нее на шее.
Курт: И я должен его снять… Ох…
Моника: Да не трусь ты!
Курт: Тебе бы работника морга в мужья!
Моника: Цыц!
Моника расстегивает платье на фрау Вирц, снимает с ее шеи ключ, идет в соседнюю комнату, Курт следует за ней. Через некоторое время они возвращаются. Моника комкает лист бумаги.
Моника: Ух, сквалыга, скупердяйка старая!
Курт: Пять лет ты за ней дерьмо убирала, и вот, на тебе — мебель, и ничего больше! Еще и старьевщику платить придется, чтоб забрал барахло…
Моника: А 650 000 шиллингов, что на сберкнижке, это, выходит, детскому приюту?
Курт: Дармоедам.
Моника (Накидывается на Курта.): И пять тысяч тебе!
Курт: Какие пять тысяч?
Моника: Нечего увиливать. Нашел дурочку! Я отлично заметила: там, в сейфе, еще кое-что было!
Курт с неохотой дает ей две тысячи.
Моника: Все пять гони.
Курт: Давай поделим поровну!
Моника: Не выйдет. Транжирить денежки я тебе не позволю. Сперва начни зарабатывать как следует, парикмахеришка несчастный.
Курт: Ну парикмахер, ну и что? Что тут такого зазорного? Ты-то чем лучше? Обычная прислуга!
Моника: А почему я пошла в прислуги, а? Ну-ка, гони еще три штуки!
Курт дает ей три банкноты.
Моника: Эх, вот бы ей завтра помереть. Было бы у нас еще девятнадцать тысяч.
Курт: Девятнадцать!?
Моника: Девятнадцать! Пенсия, да еще рента с какого-то дома. Могла бы не умирать до прихода почтальона.
