Отошли в прошлое не такие уж давние патриархальные времена, когда батрака нанимали на год (а если отношения меж хозяином к работником складывались хорошие, этот срок обычно продлевали, и не один раз. Тогдашний батрак становился как бы членом семьи: он ел за хозяйским столом то же, что и хозяева (единственное «ущемление» обычно заключаясь в том, что хозяин угощался пивом высшего качества, а батрак – тем, что было похуже).
Теперь фермеру было невыгодно кормить батрака круглый год, да еще с собственного стола. Батраков стали нанимать на месяц, на неделю, а то и на день. Оплата труда снизилась до прожиточного минимума, а частенько опускалась еще ниже. Все это проделывалось совершенно законно: еще в 1795 г. фермеры пробили так называемый Спинхэмлэндский акт: теперь батраки, зарабатывавшие слишком мало, получали хлебный «паек» от приходских властей, и сколько бы они ни трудились, стали «приходскими попрошайками». Причем и этот скудный паек достался не каждому: любой, кто имел пусть мизерные, но сбережения или владел пусть скудной, но «собственностью», права на приходский хлеб лишался.
И вдобавок батраков постигла та же беда, что городских ремесленников: в деревне тоже появились машины. Не паровые, правда, «двигателем» служили лошади. Прежде самым доходным временем для батраков были несколько осенних недель, когда шел обмолот. Работа была срочная (чтобы успеть до сезона дождей), молотили по старинке, цепами, и оплачивалось это очень неплохо. Однако к 1830 г. у фермеров повсюду появилось новомодное изобретение – молотильные машины, приводившиеся в движение лошадьми. Как и у ткачей, ручной труд мгновенно стал невыгодным и ненужным.
И началось… Появились уже «деревенские» луддиты. 28 августа 1830 г. в графстве Кент, издавна известном бунтарскими нравами, толпа батраков на одной из ферм разбила молотильную машину, а на следующий день – вторую, на соседней ферме. Это очень быстро распространилось по всему Кенту, причем бунтующие не только ломали машины – повсюду горели риги и амбары с сеном и зерном. Естественно, в нескольких местах появились солдаты и «специальные констебли» в немалом количестве, но, как ни странно, обвинений никому не предъявляли и арестов не производили. Возможно, из-за того, что перепуганные фермеры собрали свой «съезд» и решили отказаться от молотильных машин – правда, не все.
Один из таких несговорчивых в выражениях не стеснялся и самонадеянно полагал, что «это быдло не читает газет, а потому 3 января 1831 г. поместил в «Таймс» заметку, где, в частности, писал: «Я был бы только рад, если бы среди них (батраков. –
