Арахна | страница 10



— Ты говоришь, — сказал один, — что бог в нем еще живет, но никто из людей не видел свидетельств того собственными глазами?

— Это так.

Наступающие сумерки заключили мир в таинственные объятия. Две светящиеся точки все ярче и ярче горели на предмете, на который двое беседовавших поглядывали благоговейно и даже со страхом.

— Бог полон злобы и мстителен, говоришь ты. Поистине, я готов поверить, что ты прав.

— Говорю тебе, я прав. Когда мои старые и высохшие руки и ноги были еще младенческими, я услышал это от своего отца.

— Но разве бог не покинул это земное вместилище много лет тому?

— Как можешь ты видеть и все же спрашивать такое?

И вопрошавший опустил голову. Он был теперь убежден. Наступила ночь. Последние тени растворились во мгле, и два огонька засветились ярче прежнего. Искрящееся опаловое сияние исходило из глаз огромного красного паука, вырезанного из цельного куска дерева. Искусная восточная работа достигла в нем триумфа мастерства — резная фигура была точна до мельчайших деталей и ужасна в своей отвратительности. Длинные угловатые ноги паука были красными, красным было и мерзкое тело, а из глубоко посаженных, жестоких и зловещих глаз, выдававших неописуемую порочность, исходило странное сияние, растекавшееся по комнате и освещавшее собеседников.

Сменились многие поколения, а идол простоял там, вызывая трепет почитания и ужаса. Разве не произнес старый факир перед смертью жуткий наказ, разве не повелел он хранить как зеницу ока священного идола — ибо на того, кто украдет или повредит его, падет самое чудовищное проклятие?

Это, и только это, знали сидевшие в темной комнате. Они молчали, глядя на идола. Их суеверным восточным умам не требовалось большего. В благоговейном молчании они поднялись и вышли, оставив громадного красного паука одиноко стоять на страже в темноте. Немигающие, жестокие, зловещие глаза испускали ядовитый свет, следя за уходящими людьми.

* * *

Доктор Урилья задумчиво смотрел на исчезающий город. Пароход «Мерседес» медленно выплывал в открытое море. Предстоял долгий путь к белым скалам Англии. Доктор Урилья, ученый-любитель, погруженный в изучение восточных идей и обычаев, без особой радости думал о возвращении в прозаическую Англию, где негр воспринимается как диковинка, а туземные традиции — как бессмысленная языческая белиберда. Его всегда влекли странные верования странных людей. Он много путешествовал и знал, что повсюду и во всех слоях общества встречаются глупцы и негодяи. Он сделал из этого необходимые выводы. Но он зашел и дальше; в своих скитаниях по земному шару он видел гораздо больше необъяснимых явлений, чем другие, и знал, что ограниченный человеческий разум — разум ничтожных людишек, которые ползали по улицам, уткнув носы в землю, или занимали свои материалистические умы политикой — и близко не проник в секреты Природы. В эту минуту Урилья размышлял о том, что случилось в порту, когда пароход поднял якорь и начал отходить. «Мерседес» отделяли от пирса четыре фута воды, как вдруг сквозь толпу протолкался ласкар