— М-м-м!
— У него рот заморожен.
Яростное мычание и слова Гессы раздались одновременно, но размораживать алхимика я не спешил. Что можно повредить у человека так, чтобы ему было больно, но не смертельно? Пальцы? Значит, начнём с них.
Преодолев разделяющую нас дистанцию, я одновременно разморозил левое запястье пленного — и сломал ему два пальца из пяти, только после этого разморозив лёд на лице. Концентрацию для произнесения невербальных чар должно быть сложно поддерживать, когда весь рот превратился в сплошную ледышку, но я-то его размораживал, так что следовало компенсировать.
— А-а-а-а-а~! Выбл…
Несильно хлопнув его по посиневшей щеке, я схватил его за голову и, оскалившись, наполовину материализовал маску, шёпотом предложив ему выбор…
— Расскажи, кто и зачем, и выйдешь отсюда живым. В противном случае…
— Нет… Не могу! Я проклят! Проклят…!
Я едва успел отступить, когда всё тело пленника дёрнулось назад, завалившись на портальный круг, а его выдравшиеся из плоти кости — пошли вперёд. Может, я и успел бы что-то предпринять, но на моей памяти человек впервые так быстро превращался в высшую нежить — и потому я лишь растёр в труху кости с зачатками для превращения в лича, совершенно упустив из области своего внимания шкуру Мефиса, которая, как оказалось, тоже была вполне себе живой… и автономной.
И эта тварь уже непонятно чем пережёвывала замороженный мною ранее флакон.
Вскинув обе руки, я послал вперёд мощную волну холода, надеясь заморозить монстра до того, как первые капли прольются на круг портала, но и об отступлении не забывал, примерно себе представляя объемы магической силы, требуемой для поддержания такого количества портальных арок. Говоря проще, лёд попёр вперёд, а я, с не успевшей даже толком отреагировать девушкой на руках — назад в зеркальный лабиринт.
И, как показали последующие события, я принял всецело правильное решение, так как даже я не мог гарантировать выживание там, где наперекос пошло само пространство…
Дрожало всё. Пол, стены, потолок, сформировавшийся из моей маны кокон и созданное Гессой стальное яйцо… Но если не принимать во внимание этой дрожи, ничего сколь-нибудь опасного не происходило, и спустя минуту я медленно начал втягивать в себя ману. Да, под взглядом девушки, во взгляде которой отражалось всё, что она думала о человеке, игнорирующем четвёртый общий закон магии. Кто не помнит — это о том, что маг не может использовать в заклинаниях нейтральную ману, в которую превращается всякая индивидуальная мана, покинувшая пределы тела. В перспективе самый большой мой рояль, между прочим! Или не только мой, если вспомнить Целестию…?
