В те дни Иерусалим бурлил как кипящий котел. Пилат не позволил бы мне присутствовать на публичной казни. Но какое значение имеют запреты? И разве остановят меня какие-нибудь опасности, если я на что-то решилась? По правде говоря, не хотелось видеть, как в предсмертной агонии мучается человек. Кем он был на самом деле, я не знаю до сих пор. Некоторые евреи видели в нем мессию, а священники обвиняли его в том, что он возмущает чернь. Если их народ не нашел согласия между собой, то как мы, римляне, могли об этом судить?
Я прекрасно помню Пилата в те дни: как светились его голубые глаза, каким ясным и проницательным умом он обладал! Мы были уверены, что Иудея — лишь начало его блистательной карьеры. Однако Исида распорядилась иначе.
Сюда, в Галлию, нас привел увиденный мной сон. Да, они, как и прежде, одолевают меня. В отличие от других этот сон вызвал приятные ощущения. Мне приснилось, будто я снова в Монокосе, небольшой деревушке на берегу Средиземного моря, будто я маленькая девочка, беззаботная и беспечная, плескаюсь в волнах, строю песочные замки, и Германии здесь, рядом, смотрит на меня, как раньше, а легкий ветер покачивает гребешок из перьев на его шлеме. Я проснулась с мыслью, что в Монокосе нам будет хорошо.
Воспоминания, нахлынувшие на меня здесь, приносят утешение. Часто, когда я сижу на солнце, а у ног плещутся волны, я вспоминаю те дни и произошедшие в последующем события. Сейчас у меня гостит внучка Селена. Она приплыла вчера на римском судне.
— Расскажи мне все, как было, — упрашивала она. — Ничего не скрывая.
Поначалу эта идея показалась мне абсурдной. Стоит ли ворошить прошлое?.. Дни проходят, ветер с моря несет прохладу, ночью слышится шум прибоя. Селена придет ко мне завтра. Я готова начать свой рассказ. Настало время поведать, что случилось. Все по порядку.
Часть I. МОНОКОС
Второй год правления Тиберия
(16 год н.э.)
Не так-то просто иметь двух матерей. Первая, давшая мне жизнь, — Селена—небольшого роста, темноволосая и очень женственная. Вторая — ее кузина Агриппина, высокая, с рыжевато-каштановыми волосами, доводилась внучкой императору Августу.
Мой отец командовал войсками во время покорения рейнских племен и подчинялся лишь мужу Агриппины — Германику, предводителю похода и законному преемнику императора. Мы с сестрой Марцеллой подрастали, живя то в одном армейском лагере, то в другом, и часто наведывались к Агриппине, относившейся к нам как к дочерям. Она обожала сыновей, но все дни они проводили с наставниками, обучавшими юношей владению мечом, копьем, секирой и щитом. А мы, девочки, находились полностью под ее опекой, и она распоряжалась нами как ей заблагорассудится.
