— Но кое-кому это неплохо удается, — засмеялся Германик. — Нашим парням и мне, например.
Калигула решил подколоть меня в этой щекотливой ситуации:
— Я всегда говорил, ты все выдумываешь.
— Нет, не выдумываю!
— Вероятно, так оно и есть. — Император протянул ко мне руку, на удивление очень нежную, заставил меня встать с места и, немного подвинувшись, усадил рядом с собой. — Посмотри хорошенько на этих людей внизу. Если ты знаешь, кто победит, скажи нам.
— Ничего она не знает. — Калигула оставил Марцеллу и топнул ногой, обутой в сапог.
— Прекрати, Калигула! — оборвал его Германик. — Изволь разговаривать вежливо с Клавдией или отправляйся туда, где сидит чернь.
Папа ободряюще погладил меня по плечу:
— Мы же знаем, что это для тебя — игра. Почему бы не поиграть к нее сейчас?
— Это не игра, а вранье, — не унимался Калигула, он проигнорировал даже замечание своего отца.
Я пристально посмотрела на кузена. Затем, сердито смахнув со Лба ЛОКОНЫ, я стала внимательно изучать лица бойцов на арене. Напряжение было ужасное. Я старалась глубоко дышать. Различные картины вставали перед моим взором без усилия воли, но сейчас, когда я вглядывалась в этих людей, застывших в ожидании сигнала, я ничего не видела. В отчаянии я зажмурилась. Вдруг... Да, появилось одно лицо. Необычное, с высокими скулами, волосы светлые, очень светлые. Прекрасен, как Аполлон. Радостно улыбается, словно одержал победу. Я открыла глаза, под шлемами не видно волос гладиаторов, но я узнала поразившее меня лицо.
— Вот он, — сказала я. — Третий от конца. Он станет победителем.
— Трудно поверить, — ухмыльнулась Ливия. — Посмотрите, какой он молоденький. Лет двадцати, не больше. С ним справиться — пара пустяков.
— Ты уверена, Клавдия? — спросил отец. — Фаворитом считается Аристон. Тот, что позади всех.
Да, действительно, Аристон выглядел устрашающе и был немного выше ростом, чем указанный мной гладиатор, но гораздо шире в плечах. Мой избранник вообще казался тростинкой по сравнению с мускулистыми ветеранами многих битв. Мне оставалось лишь промолчать.
— Ты просто морочишь нам голову, — гнул свое Калигула.
— Молодой человек, у тебя есть какая-нибудь мелочь? — спросил его Тиберий.
— Конечно. Мне уже четырнадцать лет.
— Вот и отлично! Я ставлю сто сестерциев против всей твоей наличности, что гладиатор Клавдии победит.
— Тиберий, мало того что ты не разбираешься в гладиаторах, ты еще и транжира, — пожурила его Ливия.
— Если ты так уверен, давай и мы тоже заключим свое пари, — предложил Германик.
