Другое возражение – в следующем. Почему Бог сходит на оккупированную территорию инкогнито и основывает своего рода тайное общество, чтобы одолеть дьявола? Почему Он не сходит в силе, чтобы ее завоевать? Может быть, Он недостаточно силен? Что ж, христиане считают, что Он и сойдет в силе, только мы не знаем, когда. Однако мы можем догадываться, почему Он медлит. Он хочет, чтобы мы стали на Его сторону добровольно. Я не думаю, что мы с вами отнеслись бы с большим уважением к тому французу, который прождал бы, пока армии союзных держав оккупируют Германию, и только тогда заявил бы, что он – на нашей стороне.
Бог завоюет этот мир. Но мне интересно, понимают ли те люди, которые просят у Бога открытого и прямого вмешательства в наши дела, что произойдет, когда это случится. Ведь это будет конец мира. Когда автор выходит на сцену, это значит, что спектакль окончен.
Бог собирается завоевать этот мир; но какая для вас будет польза говорить, что вы на Его стороне, когда на ваших глазах будет плавиться и исчезать Вселенная? Что-то, о чем вы никогда не задумывались, войдет в наш мир, сокрушая все на своем пути. Оно столь прекрасно для одних, ужасно – для других, что ни у кого уже не останется никакого выбора. На этот раз Бог придет не инкогнито, а в такой силе, что в каждом вызовет либо непреодолимую любовь, либо непреодолимый ужас. Но выбирать, на чьей вы стороне, будет слишком поздно. Бессмысленно говорить, что вы лучше ляжете, когда встать уже невозможно. Это не будет время выбора; это будет время, когда нам станет ясно, чью сторону мы избрали, независимо от того, сознавали мы это или нет. Сейчас, сегодня, в этот самый миг у нас еще есть возможность сделать правильный выбор. Бог медлит, чтобы предоставить ее нам. Но это не будет длиться вечно. Мы должны принять ее или отвергнуть.
