Боли на свете много, и распознать ее нетрудно. Гораздо труднее точно и полно определить поведение страждущего, особенно при таком поверхностном, хотя и близком общении, как общение пациента с врачом. Однако врач неизбежно накапливает наблюдения, которые обобщаются с годами. Острая физическая боль ужасна, пока она длится. Тот, кто испытывает ее, обычно не кричит. Он просит помощи, но ему слишком трудно расходовать силы, движение и дыхание. Очень редко он теряет контроль над собой и, так сказать, себя не помнит. Словом, в этом смысле острая и недолгая боль не так уж часто становится невыносимой. Когда же она проходит, она не оставляет следов в душе. Долгая, постоянная боль действует на душу сильнее, но и здесь нередко больной не жалуется или жалуется мало, проявляя большую силу духа и большое смирение. Гордыня его сломлена, но иногда он скрывает страдание из гордости. Бывает, что долгая боль и разрушает душу, человек становится злым и пользуется своей болезнью, чтобы изводить домашних. Но удивительно не это, удивительно то, что таких случаев мало, а героических – много. Физическая боль бросает человеку вызов, и большинство узнает его и принимает. Конечно, очень долгая болезнь и без боли изматывает душу. Больной отказывается от борьбы и погружается в отчаяние, жалеет себя. Однако и здесь некоторые сохраняют ясность духа и память о других. Это бывает редко, но всегда беспредельно трогает.
Душевная боль не так наглядна, как физическая, но встречается она чаще, и вынести ее, в сущности, труднее. К тому же ее обычно скрывают, а это само по себе нелегко. Однако, если мы примем ее лицом к лицу, она очистит и укрепит душу и – чаще всего – минует. В тех же случаях, когда мы принимаем ее не всю, или вообще не принимаем, или не опознаем ее причину, она не проходит, и мы становимся хроническими неврастениками. Но и постоянную душевную боль иные переносят героически. Она даже стимулирует их творчество, а характер укрепляет так, что он становится поистине стальным.
Когда повреждена душа, т. е. когда человек психически болен, картина много безотрадней. Во всей медицине нет ничего более страшного, чем хроническая меланхолия. И все же сумасшедшие далеко не всегда мрачны (я говорю, конечно, о других видах сумасшествия, не о меланхолии). Выздоровев же, они не помнят своей болезни.
Боль предрасполагает к героизму, и этим очень часто пользуются.
