— Но, кстати, да, это было бы очень удобно, — кивнул я. — Никто не подумает, что Альянс настолько опрометчив, что соединил обе роли в одном человеке: и воскреситель, и агент. Это было бы крайне странно, ведь так?
— Вы же видите, что это похоже на правду.
— Да, но просто у меня возникла теория, что может быть, Альянс и не посылал воскресителя на этот раз. Может быть, я и есть единственный воскреситель?
— Ваша теория всё только усложняет.
— Вряд ли бы Келвин пытался дезертировать, будь он кем-либо из них.
— Если турчанка — это цель агента, то её побег ему только на руку.
Я поразмыслил над этим и почувствовал себя полным идиотом.
— Значит, я совершил ошибку, позволив Келвину отправиться вслед за ней?
— Вы совершили ужасную ошибку, мистер О’Брайан.
— Что ж, значит, ему удалось меня обхитрить. Никогда не встречал человека, который бы настолько хорошо использовал реверсивную психологию.
— Вы о чём? — удивилась Чандра.
— У меня создалось впечатление, что это я уговорил его найти её.
Мы сидели на пляже и жарили на костре мясо животного, напоминающего зайца; животное мы отыскали при помощи сканера и подстрелили из винтовки. Я думал, что местная фауна будет кардинально отличаться от земной, но, очевидно, вселенная — штука довольно предсказуемая; биология здесь явно работала в том же ключе, что и у нас.
— Когда ты начал за мной идти? — спросила меня Бильге.
— Примерно через полчаса после того, как ты ушла.
— Ясно. — Она не была зла на меня, но явно не горела желанием возвращаться.
— Как думаешь, есть на этой планете цивилизация? — спросил я.
— Не имею ни малейшего представления, — ответила Бильге.
Я много думал о нашей миссии; и у меня были свои предположения насчёт того, что здесь происходит.
— Я уверен в том, что Альянс имеет договорённость с местным правительством. Наверное, мы — избранники Земли, а наши противники — избранники этой планеты; власти бросают нас друг на друга как разъярённых хищников и смотрят, что с нами будет.
— Это очевидно, — кивнула Бильге. — Но я вот не понимаю, неужели мы — единственные, кто это заметил? Почему все остальные об этом молчат?
— Просто делают, что им велят. Так или иначе, мы сражаемся за свою свободу. Зачем вообще задавать какие-либо вопросы?
— Потому что это очевидный фарс. Это никакая не реальная война.
— Скорее всего, да, — согласился я. — Но должно ли это быть важным для нас?
— Я не привыкла слепо выполнять указания.
— Сколько ты служила в армии? — спросил я.
