— Ладно, Бильге, можешь идти, — сказал Кусрам. — Я тут пока раковину помою, хорошо? Будь осторожна рядом с Келвином; если что — кричи.
Я вернулась в гостиную. Келвин по-прежнему сидел на диване. У меня не было сил, чтобы отомстить ему прямо сейчас. Я просто, молча, присела на кресло, которое стояло возле дивана. Келвин обернулся и посмотрел на меня.
— А тебе идёт, — сказал он. — Намного лучше, чем раньше.
«У него ещё и хватает наглости шутить?». Он продолжил смотреть телевизор. Все пару минут молчания я злостно смотрела на него.
— Ну? — внезапно спросил он. — Чего молчишь?
Я продолжала молчать.
— Не хочешь — не говори, — сказал он. — Мне-то что?
Кусрам вернулся из ванной, принеся с собой швабру и ведро с водой, и начал мыть паркет от моей крови. Он вымыл пол и унёс швабру с ведром обратно. Через минуту он опять вернулся в гостиную.
— Так, ребятня, — сказал он. — Мне надо сейчас уехать ненадолго; пожалуйста, не деритесь больше. Слышал, Келвин?!
— Да, слышал, — сказал Келвин.
— Смотри у меня! Я у неё потом спрошу. Если ты её ещё хоть раз ударишь — ты покойник! Понял?!
— Да-да, иди.
Кусрам ушёл; мы продолжали молчать, прошло ещё несколько минут. Келвин продолжал смотреть какие-то мультики по телевизору.
— Зачем ты это сделал? — тихо спросила я.
— Ой, да ладно. Чего ты так взъелась?
— Я — взъелась? Да ты, похоже, шутишь.
— Я всего лишь разбил тебе ебало.
— «Всего лишь разбил ебало», — передразнила я. — Смешно, смешно…
— Может быть, это тебе стоило бы извиниться за то, что ты мне сломала ебало в пещере?
Говард встрял в разговор:
— Да! И мне ты тоже ебало сломала. А я, между прочим, регенерирую так же медленно, как и ты.
— Вот именно, — подтвердил Келвин.
— Что? — удивилась я. — Ты его поддерживаешь? Я же тебя тогда спасла.
— И вовсе не надо было так за меня заступаться, — ответил Келвин. — Я бы и сам справился.
— Это ты тогда за меня заступился, а я тебя защитила от Говарда!
— Вот и не мешала бы мужским разборкам, женщина, — сказал Келвин.
— Да! — поддержал Говард.
У меня заколотилось сердце от ярости, но я изо всех сил постаралась успокоиться.
— Келвин, ты неблагодарный сучонок, — высказалась я.
— Думаю, мы квиты, подруга, — сказал Кел.
— Я тебе не подруга, а твоя сестра, — напомнила я.
— Побитая сестра, — поправил меня он.
Я попыталась встать, но боль в рёбрах меня уронила обратно в кресло; всё моё тело болело. Вероятно, внутри меня произошли какие-то повреждения, из-за чего я была очень слаба. Он всё предусмотрел — застав меня врасплох, он ослабил меня, и теперь я была беспомощна.
