Бильге пригласила меня к себе в камеру, предложив прогуляться по её личной библиотеке. Мы начали осматривать книжные полки; книг здесь было просто дохренище — можно было читать хоть всю оставшуюся жизнь.
— Надо же, это ведь настоящий рай, — высказалась Бильге.
— И что же тут райского? — поинтересовался я.
Бильге, как всегда, в грубой манере, не стала отвечать (чему я, в общем-то, не удивился). Она молча продолжила брать в руки книги и перелистывать — у меня даже возникало ощущение, что ей вообще плевать было на текст, что ей просто нравилось трогать книги и шуршать страницами — Бильге даже их слегка нюхала. Я тоже достал одну из книжек и понюхал страницы — как ни странно, запах был прямо как настоящий. Тем временем, рядом с Бильге продолжал висеть интерфейс для настроек личной камеры.
— Не знаешь, как убрать эту хрень? — спросила она, указав на интерфейс.
Я молча пожал плечами. Бильге принялась изучать интерфейс внимательнее.
— Вот блин! — воскликнула она.
— Что такое? — спросил я.
— Ёп твою мать! — (Как ни странно, эти слова не были заблокированы системой).
Бильге тут же нажала на интерфейс. Неожиданно наши тела перестали быть абстрактными и приняли свою реальную форму — Бильге выглядела абсолютно так же, как и в реальной жизни; графика была максимально реалистичной.
— Что?! — удивлённо воскликнул я.
— Сама в ахуе, — высказалась Бильге своим обыкновенным голосом. — Видимо, все эти ограничения касаются лишь общих комнат.
— И что, получается, мы можем делать всё, что угодно? — ухмыльнулся я.
— Похоже на то.
— Тогда раздевайся, — распорядился я.
— Э?
Ничего не вышло, снять с себя одежду система не позволяла физически — руки просто не могли коснуться пуговиц, будто отмагничиваясь от них; да и коснуться друг друга по той же причине мы не могли.
— Ладно, — сказала Бильге, а затем спокойно продолжила осмотр книг.
Я продолжал просто наблюдать за ней — возникало ощущение, будто она искала что-то конкретное.
— Кусрам, — обратилась Бильге.
— Слушаю.
— Читал вот это? — Она достала одну из книг.
Я внимательно присмотрелся к названию. Книга называлась «Преступление и наказание». Автор — Фёдор Достоевский. Кажется, я что-то об этом слышал.
— Нет, — честно ответил я.
— Прочти.
— Я не читаю художественную литературу, — сообщил я.
— Да, но это не просто художественная литература. Это русская классическая художественная литература.
— И что с того? — томно спросил я.
— Почитай, — ещё раз повторила она.
— Да ну нах — не буду, — уже немного с раздражением возразил я. — Не хочу тратить время на такую ерунду. Если мне что-то понадобится узнать — лучше почитаю научные книги, но никак не выдумки шизофреников.
