— Я, нет, но он может выбрать.
— Выбрать? — в один голос переспросили Лиам и Захарий.
— Братство или Легион. И во втором случае, мой дорогой рыцарь, уже Вы не сможете до него добраться.
— Что за Легион?
— Кучка туземцев и иммигрантов-неудачников, решившая поиграть в солдатиков, — ответил Захарий.
— Почему вы хотите, чтобы я им не достался?
— У меня на то свои причины.
— Любовь! — шепнул Дуги. Захария и Адель только переглянулись в поисках говорившего, а женщина грустно кивнула.
— Вы выглядите влиятельной, леди.
— Так и есть.
— Я хочу, чтобы моего отца лечили лучшие целители страны.
— Это можно.
— Так же я хочу, чтобы его не разлучали с духом, которого он привел в этот мир. Он тоже нуждается в лечении.
— Твой отец, весьма необычная личность. Я сделаю это, и его, и духа будут лечить лучшие. Но кто он?
— Настоящий месячный брат. Не такой, как эти.
— Я так понимаю, юноша, ты выбираешь, Легион.
— Да.
— Тогда спрячь свой меч и собирайся, я жду тебя в карете. А вы, сэр рыцарь, извольте заплатить за устроенный погром.
— Я? — Захария аж поперхнулся.
— Судя по всему, именно вы были виновником драки.
— Адель! — рявкнул, козлобородый. Он достал из кармана серебряник и швырнул его на пол. — Мы уходим. — Опешившая девушка бросилась вслед за учителем, а Тринити не удержалась.
— Всем по кружке эля за мой счет! — объявила она и толпа, что раньше жалась по углам, с радостным криком бросилась к барной стойке, чем еще больше разозлила удаляющегося Захария. Тринити лично подошла к стойке и выложила пару золотых. Сумма достаточная для загульной пирушки в пару дней.
Пока Лиам собирался, а хозяин прибивал обратно дверные петли, Дуги внимательно наблюдал за неординарной леди. Мало того, что она унизила месячных братьев, так еще и откровенно радовалась этому. Но самое главное, кто она такая, что может так смело демонстрировать черного грифона — одного из щитодержателей королевского герба. Внезапно, их глаза встретились.
— Можешь ехать в карете, котик, нечего мерзнуть на козлах.
— Да кто же ты такая! — подумал Дуги.
— Я готов. — Лиам спустился со скаткой одеяла, в котором прятались два месячных палаша, да седельными сумками, в которых еще звенело золото. А вот нарядных платьев, что им с Финли подарила Анастасия не осталось. Лиам как-то в пьяном угаре сжег их все.
— Больше ничего?
— Это все мое имущество.
— Тогда пошли. В какой лечебнице лежит отец?
— В Приюте святого Джозефа.
— Барни, слышал?
— Да леди, — крякнул старик.
