— Все ребята, я больше не в силах терпеть этот позор, — с улыбкой на лице сказал Гэб. — Сдаюсь. — Жирок сытой жизни, полностью сошел и теперь, было видно, как ходят под кожей мышцы.
— Я тоже, — поднял руку Лиам.
— Да вы чего, соберитесь! — прикрикнул Ларс.
— Вот мы и пойдем собираться, а ты пока успокойся, — парировал Лиам.
— Тогда три на три? — предложил Ларс, но никто не поддержал. Ребята побрели к лавочкам, а он остался один обиженно пинать мяч. Немного перестарался и мяч отлетев от стенки, врезался в потолок и рикошетом снес фигуры с доски.
— Какого хрена! — взбесился хлюпик-Артур.
— Успокойся, — сказал краснокожий и в два счета выставил фигуры на прежние места.
— Извиняюсь, — сказал Ларс с выражением, будто лимон попробовал. — Ого, поразился он. Неужто все запомнил?
— А что тут такого?
— Ну, например то, что мы так не смогли бы, — поддержал его Лиам. — Вот Ларс и сомневается.
— Я с детства тренировался.
— Слышал есть такие умельцы, что могут и с закрытыми глазами играть, — сказал кто-то.
— При необходимости и я так смогу.
— Да ладно, — не поверили ребята. — Так, а если мы тебе глаза завяжем?
— Вяжите, хотя зачем, давайте я просто отвернусь.
— Давай.
И краснокожий действительно отвернулся, а потом, не напрягаясь, продолжил партию. Но из-за того, что приходилось в голове держать сразу все поле, он проиграл. Впрочем, это не имело значения, поскольку от его способностей все, даже враждующие краснокожие не понимавшие правил пришли в восторг.
— Занимательно, — сказал кто-то за спиной у ребят. Все разом развернулись и увидев мужчину в офицерском мундире, с маленьким дубовым листом под правой ключицей и такими же листочками на погонах, подтянулись. Дубовый лист означал майора. — Люблю шахматы. Пойдешь ко мне. Никто не против? — обернулся он.
— Бери, — разрешил за всех кавалерийский капитан. — А ко мне пойдут вон те трое с гребешками и ты усатик, сказал он парню, стоявшему на воротах у команды Лиама. Краснокожие сразу же набычились, поскольку капитан и сам был краснокожим, да только его косички в точности напоминали те, что носила злорадно улыбающаяся троица их противников.
— А вы чего лыбитесь? — бросил им молодой пехотный лейтенант. — Вы ко мне пойдете, — почти проворковал он, демонстративно пригладив ирокез.
— Чоу, а вы кого возьмете, — спросил лейтенант второго капитана. Пожалуй, из этой четверки он был самым маленьким и самым старшим, но, еще не стариком. Мундир на капитане висел мешком, а глаза, на фоне гладко выбритого, блестящего лба, казались просто щелочками.
