— Это хорошо. Мы закончили зачистку местности. Нашли еще пару приборов и конструкций. В принципе можно и лететь, но капитан приказал всем отдыхать. Будем рады, если ты с утра заглянешь в ангар и подскажешь Эрнану что есть что.
— Если сам пойму. А кто такой Эрнан?
— Ревнивый муж и по совместительству наш механик.
— Ок. Все вали, не мешай страдать.
— Что и ужинать не пойдешь? Обед ты пропустил.
— Ужин? — Похоже у меня вновь произошла смена доминанты. Вот еще мгновение назад я погибал из-за чешущейся спины, а теперь готов отдать Богу душу за тарелку супа. — Ужин — это хорошо. Пошли.
Ужинали мы супом, ни один ингредиент которого я так и не определил. Какой-то крупный горох со вкусом рыбы, толстые зеленые листья напоминали картофель, а сиреневые кубики имели вкус макарон с сыром. В общем было вкусно, да и Вольф свою порцию треснул раньше меня не скрывая аппетита. Привычных продуктов здесь днем с огнем не сыщешь. Растения мутируют со сменой нескольких поколений. Дольше держатся животные, а потом — человек. Те же куры в пятом поколении приобретают килограмм пять дополнительной массы и несколько сантиметров острейших когтей, что не особо влияет на вкусовые качества яиц, только на их размер и количество. Клубни картошки становятся слишком горькими после второго-третьего урожая, но при этом стебли начинают плодоносить твердые ягоды со вкусом рыбы, те, что я принял за горох. Отдельно следует упомянуть плодовые деревья. Семена проросшие в этом мире мутируют, как и прочая растительность, а вот привой практически не меняется и плодоносит как в родных мирах, поэтому ветви плодовых деревьев здесь в цене, особенно цитрусовые.
С моего прокола экипаж поднял несколько килограммов свинины, картофеля, лука и два десятка яиц. Будь яйца оплодотворенными — пошли бы на опыты, а так эта масса особой ценности не представляла. Нет, кое-какую копейку за них выручат, но гораздо меньше, чем за найденный килограмм яблок. На селекторной станции их прорастят, определят степень мутации, а потом решат оставить или привить на их основании ветки плодоносящих деревьев.
После лекции о еде был компот с мелкими воздушными булочками и печеньем, да разговор с Канатом о деньгах. Собственно, больше никого из команды я и не увидел, кроме любопытного черноволосого паренька лет десяти. Он пялился на меня с таким любопытством, что даже неловко стало.
— Что за малец? — спросил я Вольфа.
— Альвар. Он обычно стеснительнее. Это Амалия у нас как волчок под ногами крутиться, а Альвар обычно людей сторонится. — Вольф спросил что-то на местном, а парень с серьезным видом ответил, после чего спросил меня.
