Макс оторвался от ее губ, но не спешил поднимать ее. Позёр! – со злостью подумала Кира, глядя в его глаза. Но на губах ее играла милая улыбка. Он прижал руку к ее шее и не торопясь провел по груди, на миг задерживая большой палец на одном из сосков, что сразу же восстал как по команде. Эта ласка была слишком откровенной, да еще и на глазах у всех. Лицо Киры мгновенно запылало. И со всех сторон на них смотрели с любопытством и жадностью любителей зрелищ. В этот момент она ненавидела Максима особенно сильно. И ей больших усилий требовалось скрывать свои истинные чувства.
– Макс, эта женщина создана для тебя! – восторженно выдохнул Влад.
– Знаю, дружище, и никому не собираюсь ее отдавать, – хмыкнул Максим, не выпуская талии Киры.
Любопытство окружающих постепенно затихало, и сердце Киры возвращалось в нормальный ритм. Но злость никуда не делась.
– Глядя на вас, рождаются настолько неприличные мысли, что я вынужден извиниться и удалиться ненадолго, – смешался с толпой Влад.
– Надеюсь, он не отправился драчить, а создаст новый шедевр, – усмехнулся Максим. – А тебя я приглашаю пройти со мной в чуланчик.
– Куда? – удивилась Кира.
– В чуланчик, дорогая, – растянулись губы Максима в пошлой улыбке. – Очень хочется полизать тебя и услышать твои стоны. И здесь есть подходящее место, – взял он ее за руку и увлек к двери, которая, по всей видимости, вела в подсобные помещения.
Господи! Да у него недержание. Как можно хотеть заняться этим в столь людном месте, да еще и в чуланчике! Но Кира послушно дала себя увести, хоть и страдала в глубине души от унижения. Он может сделать с ней что угодно и где угодно. Она же ради своей мести вынуждена терпеть все!
Чуланчиком оказалась небольшая комнатка с креслом, торшером и столом. Окон в комнате не было, и пока не вспыхнул свет торшера, разглядеть ничего не получалось.
Максим плотно прикрыл за ними дверь и сразу же приступил к делу. Он ловко освободил Киру от платья, заявив, что то им будет мешать. А потом попросил ее снять трусики.
– Пояс с чулками не трогай – так ты будешь выглядеть сексуальнее.
Он опустился на кресло и откинулся на спинку. Ей велел встать на кресло же по обе стороны от него, и одну ногу закинуть на подлокотник. Поза, которую вынуждена была принять Кира, показалась ей верхом разврата, даже пошлее всего того, что видела не так давно. И ее раскрытые лепестки оказались аккурат вровень с лицом Максима.
– Ты шикарна, малышка. И пахнешь обалденно, – шумно втянул он носом воздух, прежде чем приступить к делу. – Не стесняйся, стони. Здесь нас никто не услышит.
