Но как телевидение и газеты могли впасть в такое извращение — изображать мир страшнее, чем он есть на самом деле? По правде говоря, это началось, с тех пор как на свете появились газеты: вспомните, какой обвинительный акт против прессы содержится в романе Мопассана «Милый друг», и вы поймете, что корни ее современных пороков уходят в глубокое прошлое. Пресса наших отцов и дедов, можно сказать, питалась криминальной хроникой и не теряла интереса к громким судебным процессам, длившимся месяцами, годами, а то и десятилетиями, как, например, бесконечное дело Брунери-Канелла>1 (по сравнению с которым дела о громких убийствах в Гарласко и Конье промелькнули, как метеоры). Так что речь идет не о качественном, а о количественном скачке, но, как известно, количество, дойдя до некоего предела, переходит в качество.
Правда, «Политическая трибуна», ток-шоу пятидесятых-шестидесятых годов, была образцом культуры и хорошего тона, но это потому, что она выходила раз в неделю и только на одном канале. А когда по семи каналам каждый день идет по семи таких передач, их участникам надо либо кричать, либо быть готовыми к тому, что их никто не услышит. Помню, когда один мой приятель собирался организовать новое ток-шоу, я посоветовал ему принять поистине революционные меры предосторожности: во время эфира держать в кармане пульт дистанционного управления, чтобы, когда один участник перебьет другого, можно было отключить ему микрофон — тогда на экране он будет беззвучно открывать рот и бессмысленно размахивать руками, в общем, выглядеть полным идиотом. Вот увидишь, после этого словесный понос прекратится. Приятель радостно поблагодарил меня; однако, судя по его передаче, какие-то другие люди сказали ему, что, если в эфире не будет словесного поноса, зрители заскучают и переключатся на другой канал.
Количественные сдвиги уже приобретают повсеместный характер: если когда-то ежедневная газета выходила на четырех страницах (в благословенное военное время), то сегодня она выходит в среднем на шестидесяти и не потому, что в мире стало происходить больше событий — напротив, объективно говоря, в 1943-1945 годах их было гораздо больше, начиная от Холокоста и кончая атомной бомбой. Чтобы заполнить шестьдесят страниц и получить рекламу, которая позволит тебе выжить, ты должен раздуть новость, сделать из нее сенсацию, которую можно будет растянуть не только на всю первую полосу, но еще и на вторую, и даже на третью, так, чтобы одно и то же событие можно было обсуждать десять раз в течение одного дня, с точки зрения десяти участников ток-шоу, и у людей сложилось впечатление, что событий было десять. Но зачем тебе получать рекламу, чтобы заполнить шестьдесят страниц? Чтобы можно было напечатать газету в шестьдесят страниц. А зачем тебе газета в шестьдесят страниц? Чтобы получить достаточно рекламы для шестидесяти страниц.
