. Ему нужно только одно: сильное правительство, которое поставит к стенке всех водителей-частников и введет комендантский час с шести утра до полуночи. Он не выносит женщин, но только тех, кто передвигается по городу. Тех, что сидят дома и готовят пасту, он согласен терпеть.
Итальянские таксисты бывают трех разновидностей. Первые делятся мнениями, которые я описал выше, в течение всей поездки; вторые угрюмо молчат и выражают свою мизантропию опосредованно — поведением на дороге; третьи снимают напряжение, пускаясь в рассказы о том, что произошло у них с каким-нибудь клиентом. Это просто истории из жизни, напрочь лишенные назидательности: если бы он рассказал их в кабаке, хозяин выставил бы его вон, заметив, что уже пора спать. Но таксист находит их занятными и увлекательными, и вы правильно сделаете, если будете почаще вставлять комментарии вроде: «Ну и люди, надо же, что можно услышать, неужели с вами такое случилось?» Ваша попытка участвовать в разговоре не заставит таксиста прекратить монолог, но вы покажетесь ему добрее.
Итальянец, приехавший в Нью-Йорк, сильно рискует, если, прочтя на табличке в такси фамилию вроде Ди Кутуньятто, Эзиппозито или Перкуокко, раскроет свою национальность. После этого таксист заговорит с вами на каком-то неведомом наречии и ужасно обидится, если вы его не поймете. Вам придется сразу же сказать ему по-английски, что вы говорите только на диалекте вашей малой родины. Таксист, впрочем, и так уже уверен в том, что государственным языком в Италии является английский. Но, как правило, у нью-йоркских таксистов либо еврейская фамилия, либо нееврейская фамилия. Таксисты с еврейской фамилией — сионисты и реакционеры, таксисты с нееврейской фамилией — реакционеры и антисемиты. Они не произносят политических речей, а просто требуют военного переворота. Труднее выбрать модель поведения с теми, у кого фамилия напоминает ближневосточную либо русскую, и остается гадать, евреи они или нет. Чтобы избежать неприятностей, надо сказать, что вы передумали и вам надо не на Седьмую улицу, угол Четырнадцатой, а на Чарлтон-стрит. Тогда таксист придет в бешенство, затормозит и высадит вас, потому что нью-йоркские таксисты знают только улицы с номерами, а где находятся улицы с названиям, им неизвестно.
А вот парижский таксист не знает ни одной улицы. Если вы попросите привезти вас на площадь Сен-Сюльпис, он высадит вас у Одеона и заявит, что не знает, как проехать дальше. Но перед этим будет долго жаловаться на ваши непомерные претензии: «Ah, ça, monsieur, alors...»
