, не успевал вовремя открыть рот, чтобы сказать «добрый вечер», то сразу после «добрый...» раздавались оглушительные овации. Когда ведущий говорил: «Вот мы и здесь, как всегда по четвергам», публика не только аплодировала, но и разражалась неудержимым хохотом.
Аплодисменты стали настолько необходимой частью телевизионного зрелища, что даже в рекламных роликах, когда агент фирмы, расхваливая свой товар, произносил: «Покупайте средство Pip для похудения», раздавались аплодисменты каких-то несметных толп. Зрители прекрасно знали, что в помещении, где происходила съемка, никого нет, но им было необходимо слышать аплодисменты, иначе они подумали бы, что программа какая-то ненастоящая, и переключились бы на другой канал. Люди из племени бонга хотят, чтобы телевидение показывало им жизнь такой, как есть, без прикрас. Аплодисменты в телевизионном зрелище — это вклад зрителей (таких же, как мы), а не актера (который играет), а значит, они служат единственной гарантией того, что телевидение действительно окно, открытое в мир. Сейчас бонга работают над программой, в которой будут одни только аплодирующие актеры и которая будет называться «Телеправда». В последнее время, чтобы ощущать неразрывную связь с жизнью, люди бонга аплодируют и тогда, когда их не показывают по телевизору. Они аплодируют на похоронах, и не потому, что радуются или хотят доставить удовольствие покойному, а для того, чтобы не чувствовать себя тенями среди теней, чтобы чувствовать себя живыми и настоящими, как те картинки, которые они видят на телеэкране. Однажды, когда я был в гостях, пришел родственник хозяев дома и сказал: «Бабушку только что задавил грузовик!» Все присутствующие встали и зааплодировали.
Я не могу сказать, что бонга в чем-то уступают нам. Один из них даже сказал мне, будто они собираются завоевать мир. Что это не пустая угроза, я убедился по возвращении на родину. Вечером я включил телевизор и увидел ведущего телешоу: он представил своих ассистенток, затем обещал исполнить комический монолог и наконец объявил: «А сейчас — балет!» Один респектабельный господин, обсуждавший с другим респектабельным господином важные политические проблемы, в какой-то момент вдруг замолк на полуслове и произнес: «А сейчас — рекламная пауза!» Некоторые ведущие представляли даже зрителей. Другие — снимавшую их телекамеру. И все аплодировали.
Глубоко потрясенный, я вышел из дому и направился в ресторан, славящийся своей «новой кухней». Официант принес мне три салатных листа. И сказал: «Это ассорти из ломбардского латука и ломеллинской рукколы, приправленное морской солью, замаринованное в нашем домашнем бальзамическом уксусе и сбрызнутое умбрийским оливковым маслом первого отжима».
