Но тут я спросил себя: а что если мальчики залезли в бассейн именно потому, что они смотрят телевизор и ходят в школу? Вполне возможно, что эти дети стали жертвами нашего лицемерия, поверив в то, что им внушали через школьную программу и средства массовой информации.
Люди всегда были безжалостны по отношению к животным, а когда осознали свою жестокость, начали пусть и не любить их всех (поскольку преспокойно продолжали употреблять их в пищу), но, по крайней мере, доброжелательно о них отзываться. Если подумать, сколько зла средства массовой информации, школы и госучреждения причинили людям, то с точки зрения психологии и этики, разговоры о доброте животных можно считать некоей компенсацией. Нас не волнует, что в Третьем мире умирают дети, и в то же время мы учим детей Первого мира любить не только зайчиков, но также китов, крокодилов и змей.
Заметьте: сама по себе такая воспитательная работа вполне разумна. Проблема в средствах убеждения: тут воспитателям явно изменило чувство меры. Чтобы доказать, что животные имеют право на жизнь, их наделяют человеческими, более того, детскими чертами. Вместо того чтобы сказать: животные имеют право на жизнь, даже если по своим повадкам они дикие и хищные, — к ним вызывают симпатию, изображая их милыми и забавными.
Нельзя быть более суматошным, чем лемминг, более ленивым, чем кот, более слюнявым, чем собака, более вонючим, чем поросенок, более истеричным, чем лошадь, более глупым, чем мотылек, более склизким, чем улитка, более ядовитым, чем гадюка, более изобретательным, чем муравей, и менее музыкально креативным, чем соловей. Просто надо любить, — а если мы этого не сможем, хотя бы уважать — этих и других животных такими, как есть. Легенды прошлого изображали волка слишком злым, а современные легенды — слишком добрым. Китов надо спасать не потому, что они добрые, а потому, что они часть окружающей среды и без них экологическое равновесие будет нарушено. А наши дети привыкли к историям о говорящих китах о волках, готовых вести добродетельную жизнь и помогать людям, и, главное, о любимом герое — плюшевом мишке.
В рекламе, мультфильмах, детских книжках с картинками мы сплошь и рядом видим милых, добрых, послушных мишек, с которыми малышу так приятно играть и с которыми у него возникает чувство защищенности. Если медведь узнает, что ему дозволено жить, потому что он «grande е grosso, ciula е balosso»>1, как говорят в моем краю, для него это будет оскорблением. Думаю, бедные ребята в Центральном парке погибли не от недостатка, а от избытка культуры. Они жертвы нашей больной совести.
