Спрыгнув с дерева на шею зверьку, я сломал её ему, после чего добил животное керамбитом, и попытался освежевать его. С этим возникли проблемы: коготь бульдорога имел острый внутренний край, и аккуратно снять шкуру не получилось. Но всё же, в конце концов, это удалось, и, избавившись от требухи, лап — у зверя были не копыта, как я ожидал — и головы, я понёс тушку обратно к стоянке, где в обложенной камнями ямке уже весело трещал огонь.
— Чем разжигали? — удивился я.
Дрова-то здесь довольно-таки влажные, а магии больше нет.
— Этим, — показала Тайрос плазменную горелку.
— Поэкономить бы не мешало, — произнёс я, — зарядить её будет негде.
— Нам тут Тайрос кое-что рассказала, — вмешалась меж тем Куга, после чего отправила мне весь их разговор.
— Чокнутый искин, значит, — задумчиво почесав затылок, пробормотал я, — и что же он может натворить? Так, когда Наур выйдет на связь, передам ему всё это, пусть твоего Живчика найдут и распылят на атомы!
— Нет! — вскочила вдруг татанка. — Там книга моего брата.
— Новую напишет, — ответил я. — У тебя шампуров случайно нет?
— Он умер вообще-то.
— Тогда не напишет… А шампуров, я так понимаю, у тебя нет. Иди тогда веточек настрогай что ли.
— Там книга, которую писал не он, но он её хранил! Там вся история моего народа, та история, которую никто не знает.
— Ну, — оторвавшись от нарезания мяса на порции, сказал я, — если историю никто не знает, то это не история. И вообще такие ценные вещи надо беречь и не оставлять без присмотра!
— Да кто же знал, что безумный компьютер угонит мой корабль!
— Никто, — согласился я. — Но знаешь поговорку: «надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему»? Раньше надо было думать! У него же, наверняка, коды остались, а у нас часть техники трофейная! Приближаться к нему никто не будет — пальнут, и поминай, как звали.
— Пойми, — неожиданно тихо сказала она, — это не просто книга, это рукописный дневник, дневник того, кто прилетел когда-то с остальными татанами на Татанирв.
— Откуда прилетел?
— Я не дочитала. Старотатанский язык очень сложный, да и из-за смерти брата я была сама не своя, а потом… Это важно! Пойми!
— Где лежит та книга?
— В рубке. Рубка герметична, а искин, скорее всего, загрузил себя в бортовой компьютер, который находится почти в самом центре корабля.
— Хорошо, скажу, чтобы по рубке по возможности, — выделил я последние два слова интонацией, — не стреляли. Но, ничего обещать не буду.
