Шурша гусеницами по рассыпающимся под весом машины камешками, броневик спускался на плато, ведомый нижними лапами татанки — органы управления машиной было переделано так, чтобы можно было одновременно управлять орудием и движением — в то время пока она сама сверялась с картой, на которую были нанесены все пометки со сканеров корабля. И сильнее остальных точек её взгляд притягивала одна — та, где наблюдалось наибольшее скопление металла, что могло означать лишь одно — подземный комплекс, в котором можно было найти очень «вкусные» вещи.
Станции, как Тайрос и предполагала, проигнорировали броневичок, и то спокойно спустился и двинулся уже по плато, взяв курс прямо на опускающееся к горизонту светило. Оказавшись после камня на песке, гусеницы стали пробуксовывать, и умная машина увеличила грунтозацепы, которые теперь смахивали на лопасти водяной мельницы. Последнюю, правда. Тайрос в жизни не видала, да и произошедшие с машиной метаморфозы её мало волновали, как-никак это у неё не первая поездка. Единственное, что её сейчас волновало — это то, что она не взяла с собой записи брата и древний талмуд. Дорога предстояла долгая, и было бы неплохо скоротать время за чтением, отдав управление автопилоту. Всё же, в конце концов, татанка, прикинув расстояние и скорость движения, переложила управление машиной на бортовой компьютер и, устроившись в кресле поудобнее, погрузилась в сон. Никто не знает, что ждёт её впереди, но то, что силы ей понадобятся — факт, а она уже не юная девчонка первошкурка, чтобы переживать из-за того, что ещё не случилось.
Глава 4
До чего же приятное местечко! Солнышко светит, травка зеленеет, птички поют! И ни тебе холода, ни слякоти, ни приземления мордой в землю. Вот бы ещё меня встретили хлебом-солью, а не автоматной очередью, то было бы вообще замечательно!
А так, не успел я приземлится на зелёный ковёр, как вооруженный бум-палкой абориген решил устроить мне горячий приём. Спасибо ему хоть за то, что он пусть и экстерном, но зато с отличием окончил школу имперских штурмовиков — это ж надо было промазать с пяти-то метров! Я, правда, на месте не стоял, а сиганул за дерево, едва услышав щелчок спускового крючка, но всё же! Вот совсем не умеет паря упреждение брать, что, правда, мне только на лапу.
— Ну и чего ты палишь? — как только очередь прервалась, я выглянул из-за дерева и задал животрепещущий вопрос.
Ответом мне стала ещё одна очередь, прозвучавшая, как только абориген перезарядился.
