И, чтобы жизнь совсем уж мёдом не казалась, к нам вновь начали прибывать пехотинцы. Но ими пока занялся остальной отряд, отсекая их от нашей вечеринки.
— Как же тебя победить, самый добрый крокодил?
Одной пращи на этого Голиафа маловато. Он ещё и на месте крутится, как карусель, хоть больше и не прыгает. Давление набирает в системе, небось? Думай, башка, шапку куплю! Шапку… На кой чёрт этой штуке шлем? Там голова? Не проще ли спрятать пилота полностью в торс, обеспечив тем наилучшую защиту, а обзор обеспечить камерами, которые и так уже присутствуют на корпусе. Это же камеры? Сейчас и проверим!
Зайдя за спину гиганту, я стал наблюдать за его движениями. Как я и думал, он пытался повернуться ко мне передом — избушка на курьих ножках, тоже мне — и дёргался синхронно со мной, а значит, видел меня. А стоило мне выхватить обрез и отстрелить камеры сзади, как движения перестали быть такими чёткими — теперь пилот ориентировался по зеркалам, которые вскоре постигла та же участь.
Бронированная машина вновь прыгнула, но не ко мне, а от меня, и тут же развернулась. А толку? Я как раз хотел перейти к отстрелу передних камер! Он только облегчил мне задачу. Пара выстрелов, перезарядка, ещё пара выстрелов — и камер у него не осталось. Осталось только поляризованное стекло шлема. И пилот, кажется, разгадал моё намерение ослепить его, поскольку держал теперь одну руку костюма вверху, защищая шлем от возможной атаки. Знать бы ещё, как его атаковать, дабы повредить. Броня боевой машины — это вам не меч из дрянного железа, её бензопилой не взять!
А где-то в сумке нашей татанки должна быть горелка плазменная? Точно, вот она, прямо под книгой!
— А ну-ка, кому фрикасе из рептилий? — спросил я и прыжками двинулся к машине. — Пальчики оближешь!
Гигант едва не прихлопнул меня своими ручищами, но «едва» не считается, и я по его же руке добрался до головы. Вот только пытаться прожечь броню, ежесекундно рискуя получить по своей — небронированной! — голове тяжеленной железякой, я не собирался. Вместо этого я дотянулся до потолка и, срезав с него лист железа, накинул его на шлем и загнул, приварив края сзади к шлему.
Вот теперь можно спокойно — с чувством, с толком, с расстановкой — изучить машину, отыскать у неё слабое место. Вот, например, пока он пытается своими руками-манипуляторами, не предназначенными для тонкой работы, а тем более, вслепую, содрать с головы импровизированные шоры, между суставами нет-нет, да появляются промежутки, в которые вполне можно загнать пилу. Что я и сделал.
