Звякнул об пол выроненный пруток, и только тогда дверь открылась, и сразу три лассо стянулись на моей шее. Профессионалы, мать их мутантную.
Троица держала верёвки в натяг, а в руках у длинного я увидел какой-то пульт, и стоило только моему взгляду остановиться на нём, как он подтвердил мои догадки, и очередной удар током вздыбил мою шерсть.
А когда я резко дёрнул лассо на себя и выбил пульт из рук прилетевшего ко мне длинного, наступив затем на него, круглый дал понять, что у него — а может, и у третьего — имеется дубликат. И объяснял он это до тех пор, пока я не потерял сознание.
***
Очнулся я резко и вдруг. Ещё бы не очнуться, когда тут такое твориться! Пока я был без сознания, обмотанный тряпьём мутант — кривое несимметричное лицо, клочки шерсти тут и там по телу, и раздвоенный хвост — тупой ножовкой по металлу пытался отпилить мне клык! Очнувшись от дикой боли, я зарычал и врезал наотмашь по голове вандала. Черепушка у него оказалась слабоватой, и он упал с пробитым виском, выронив ножовку, а надсмотрщик, глядя на это, только передал своему коллеге что-то. Они ставки что ли на это сделали? Ну, это свинство!
Прыгнув к телу, я вцепился в руку мутанта и перекусил — моляры мои рассчитаны на кости потолще — охранники же решили, что перед ними совсем дикий зверь, и не предали этому какого-либо значения. А зря! Укусив кость ещё раз — у сустава — я вытащил обломок из воняющего мяса — вот ещё стал бы я такое есть — и с короткого замаха метнул его в ближнего надсмотрщика. Уроки, взятые у переселившихся в клан землян, не прошли даром, и кость воткнулась точно в глазницу, после чего второй надсмотрщик до упора вдавил клавишу на пульте. Было больно, но оно того стоило!
Когда я очнулся во второй раз, надсмотрщиков, ни живых, ни мёртвых, рядом не было, да и на мои клыки больше никто не покушался, так что я смог спокойно рассмотреть место, где я сейчас оказался. Ну, что я могу сказать: звезды полторы, не больше, причём это по моей шкале, где два — это гарнизонная гауптвахта. Замполит, скотина, совсем шуток не понимал. Заржавевшая металлическая решётка; сырые стены с мхом, грибами и плесенью; из мебели только Брам.
— Не ссы, квакуха, — подошёл я к тигру и сел рядом, — болото наше будет, — в ответ Брам взял да и уткнулся мордой мне в грудь. — Э, ты чего? — похлопал я его по плечу. — Нормально всё будет. Отвянь, а?
Вот мне ещё самца обнимать не хватало! Я, конечно, понимаю, что это во мне от человека осталось, но ничего с собой поделать не могу. Это старые арги — и арги-ру — совершенно спокойно относятся к подобному, могут даже вылизать другого — без интима! — без какого-либо стеснения. И это при том, что все самца гетеро, а вот самки — поголовно би. Хотя, какой тут, к чёрту, самец — ребёнок самый натуральный. Это арги взрослеют очень быстро, что детства у них практически нет, но ведь передо мной не арги!
