В какой-то момент сморщенный 67-летний мужчина кричит, что «она заслужила еще большее наказание!», охаживая КОЖАНЫМ РЕМНЕМ филейные части тела девушки-брюнетки. Удары продолжают сыпаться, и Мосли считает их на немецком: «Ein! Zwei! Drei! Vier! Fünf! Sechs!»[35].
С каждым ударом девушка взвывает от боли, а улыбающийся седовласый Мосли явно все больше возбуждается. После избиения он заставляет ее заняться с ним сексом.
Его отец-антисемит – на чьей свадьбе Гитлер был почетным гостем – гордился бы тем, что его сын-извращенец командует по-немецки, расхаживая в поисках достойной шлепка задницы. На руках у наших репортеров имеется красочное видео, запечатлевшее его больные выходки.
Невилл Терлбек, «Ньюз оф зе уорлд», 30 марта 2008
Макс Мосли сидел напротив меня в гостиной своего дома на западе Лондона. Мы были одни. Его жена Джин находилась в другом их доме, где проводила большую часть времени. Как в 2011 году заявил Макс журналистке «Файненшел таймс» Люси Келлавэй, «она не любит выходить на улицу, не любит видеться с людьми».
Из всех людей, что я знаю, никто не выбирался из публичного скандала так безупречно, как это сделал Макс Мосли. Могущественный и до сих пор не особенно нравящийся людям общественный деятель, глава Международной автомобильной федерации, заправляющей «Формулой-1», попал в кадр скрытых камер таблоида «Ньюз оф зе уорлд» при самых непристойных обстоятельствах, какие только можно себе представить, особенно учитывая его связь с нацизмом. И тем не менее он смог выйти сухим из воды. Еще более сухим, чем раньше. Он нравился людям больше прежнего. Некоторые даже считали его поборником нашего права не испытывать стыда. Я так считал. И теперь стать Максом мечтал каждый, кто попал в публичный скандал. Мне хотелось, чтобы он поэтапно рассказал, как ему это удалось.
Но он выглядел так, словно его смутил мой вопрос.
– Мне плохо дается рефлексия, – сказал он.
– Но должны же у вас быть хоть какие-то догадки, – сказал я. – Тем воскресным утром вы стояли у газетного киоска и читали статью в «Ньюз оф зе уорлд»…
– Все было так внезапно, – сказал Макс. – Вжух. Я сразу понял: «Это война». – Он осекся и взглянул на меня, чтобы сказать: – Извините, но я правда не занимаюсь самокопанием.
Думаю, ему было столь же интересно разгадать эту загадку, как и мне. Но он не знал ответа.
– У вас было своеобразное детство… – попытался я еще раз.
– Полагаю, мое взросление несколько закалило меня, – сказал он. – С самых ранних лет я понял, что мои родители не похожи на родителей других детей…
