* * *
Ассистентка Филипа Зимбардо написала мне на почту: «К сожалению, он отклоняет все запросы на интервью до середины весны из-за плотного графика». Шел февраль. Я спросил, сможет ли она дать мне знать, если он будет задействован в каком-либо проекте по деиндивидуации. Она ответила отрицательно. «Я ежедневно получаю огромное множество подобных запросов и не могу заботиться еще и о том, чтобы не забывать оставаться на связи с отдельными личностями». Я сказал ей, что беседовал с Дейвом Эшельманом, и спросил, могу ли я хотя бы сверить полученную от него информацию с доктором Зимбардо. «Возможно, он сможет ответить на несколько коротких вопросов посредством электронной почты в середине мая», – написала она. Так что в мае я переслал ей цитаты Дейва Эшельмана. «Разве фраза “делаю что-то хорошее” не противоречит выводам доктора Зимбардо? – спросил я. – Дейва Эшельмана не заразила неблагоприятная среда. Он пытался быть полезным».
Она переслала мое сообщение доктору Зимбардо, приписав: «Ответьте в обратном письме мне! Иначе, я боюсь, он продолжит писать вам уже напрямую!!» (Меня случайно поставили в копию.) Зимбардо ответил мне позднее тем же вечером. «Пожалуйста, отложите на время свою наивность, – написал он. – Эшельман публично заявил, что решил побыть “самым жестоким, негуманным охранником, какого только можно себе представить” в заснятых на видео интервью, что заключенные были его “марионетками”, что он решил довести их до ручки, пока они не взбунтуются. Они этого не сделали, и он не сдался. Более того, его унизительные пытки лишь усугублялись с каждой ночью… Пытался быть полезным? Он создал неблагоприятную среду, которая сломала невинных студентов и заключенных!»
Был ли Зимбардо прав, а я – излишне наивен? Что, если годы спустя Дейв пытался таким образом обелить свою жестокость? Я продолжил копать и обнаружил, что был не первым человеком, которому эксперимент Зимбардо показался несколько наигранным. Профессор психологии Бостонского колледжа Питер Грей – автор широко распространенного пособия по психологии – опубликовал в «Сайколоджи тудей» эссе под названием «Почему тюремный эксперимент Зимбардо не попал в мой учебник»:
Двадцатиоднолетних мальчиков (ладно, молодых людей) [некоторым в действительности было двадцать четыре] просят поиграть в игру «заключенные-охранники». На дворе 1971 год. В новостях незадолго до этого появляются сюжеты о бунтах в тюрьмах и их жестоком подавлении надзирателями. Что тогда предлагается делать этим молодым людям согласно правилам игры? Просто сидеть и мило беседовать друг с другом о девчонках, фильмах и прочем? Конечно, нет. Это исследование, посвященное заключенным и охранникам, значит, их задача – действовать подобно заключенным и охранникам. Или, что более точно, действовать подобно их стереотипному видению того, как ведут себя заключенные и охранники. Разумеется, профессор Зимбардо, который прямо оттуда наблюдает за ними (будучи тюремным комендантом), был бы разочарован, если бы вместо этого они просто сидели, вели приятные беседы и распивали чай. Большое количество исследований продемонстрировало, что участники психологических экспериментов куда более мотивированы делать то, чего, как им кажется, от них хотят исследователи.
