– Они не хотели, чтобы вы искали какую-то интеллектуальную подоплеку, – сказал я. – Они хотели, чтобы вы показали свои эмоции. Если бы вы были более эмоциональным, они бы охотнее на это повелись.
Джона вздохнул.
– Возможно, эта стратегия оказалась бы успешнее, – сказал он. – Но это не то, что мне хотелось изобразить на сцене. Не то, чем я хотел бы поделиться со всей Вселенной, с каждым пользователем Твиттера. Я не хотел рассказывать о том, как эта ситуация сломала меня. Это то, с чем мне предстояло разобраться самостоятельно, в чем мне помогали только мои близкие. И это однозначно не то, о чем я хотел бы рассказать, поднявшись на сцену перед всем Интернетом.
– Почему нет? – спросил я.
– Господи, да я не знаю, – сказал Джона. – Вы бы смогли?
– Да, – ответил я. – Думаю, что да. И думаю, это значит, что я бы лучше вас удержался на плаву.
– Как бы тогда звучала извинительная речь Джона Ронсона? – спросил Джона. – Что бы вы сказали?
– Так, – начал я. – Я бы сказал… Ну… Я… Привет. Я Джон Ронсон, и я хочу извиниться за… – Я споткнулся. Что бы я сказал? Я прочистил горло. – Я хочу, чтобы все знали, что мне действительно жаль…
Джона терпеливо выслушал меня. Я закончил. Несмотря на то, что для меня это все было понарошку, я почувствовал себя выжатым. И это я даже не приблизился к цели в своей речи.
– Случившееся с вами – это мой самый страшный кошмар, – сказал я.
– Да, – ответил Джона. – Он был и моим тоже.
* * *
Прошло еще четыре месяца. Зима сменилась ранним летом. Затем, неожиданно, Эндрю Вайли начал продвигать среди нью-йоркских издателей синопсис новой книги Джоны Лерера. «Книга о любви»[21]. Синопсис моментально слили в «Нью-Йорк таймс».
В нем Джона описал момент, в котором он почувствовал «дрожь голосового сообщения»:
Меня разоблачили. Меня стошнило в мусорный бак, а потом я заплакал. Почему я плакал? Меня поймали на лжи, на отчаянной попытке скрыть свои ошибки. И мне стало ясно, что в течение 24 часов начнется мой крах. Я потеряю свою работу и свою репутацию. Мой личный стыд станет достоянием общественности.
Джона уехал из Сент-Луиса в Лос-Анджелес в костюме и рубашке, «которые были покрыты пятнами пота и рвоты»:
Я открываю входную дверь, снимаю грязную рубашку и всхлипываю у жены на плече. Она беспокоится обо мне, но недоумевает: как я, черт возьми, мог быть таким беспечным? Мне нечего на это ответить.
Синопсис книги Джоны Лерера, попавший в «Нью-Йорк таймс», 6 июня 2013
Медиа-сообщество Нью-Йорка заявило о решительном равнодушии к страданиям Джоны. «“Мусорный бак” – отличный выбор детали для компульсивного плагиатора, – написал Том Скокка в “Гокер”. – И да: найди двух свидетелей, которые видели тебя блюющим именно в то время и в том месте, как ты уверяешь. Или даже не утруждайся».
