Газель смотрела на нее равнодушным взглядом, как будто ей было совершенно все равно. Словно это и не был самый лучший день в жизни Ифи. Она быстро натянула на себя одежду, которую приготовила еще два дня назад, схватила чемодан, который упаковала две недели назад, и не забыла про маленький подарок, завернутый в фольгу и лежавший на комоде.
Зайдя в гостиную, мама поприветствовала дочь.
– Уже встала так рано? – удивилась она, протирая рукавом глаза. – Наш самолет вылетает только через девять часов.
– Доброе утро, мама! – воскликнула Ифи, вежливо поклонившись.
Потом она терпеливо подождала, пока мама кивнет и улыбнется, а затем вручила ей подарок.
– Открой, пожалуйста.
– Прямо сейчас? А до завтрака нельзя подождать?
Ифи покачала головой, подпрыгивая на месте и не зная, сколько ей еще удастся сдерживать свой восторг. Папа тоже вошел в гостиную и, вроде бы, сказал что-то про «приготовить кофе», но Ифи не была в этом уверена.
Мама пожала плечами, развернула подарок и недоуменно посмотрела на Ифи.
– Затычки для ушей? Я знаю, что мы с отцом далеко не молоды, но, думаю, мы можем вынести немного громкой музыки. В наше время…
– Это не для музыки, – перебила ее Ифи.
И тут раздался звонок в дверь. Даже отсюда было слышно, как снаружи Хассана и Нааде распевают «Лусио! Лусио!» и верещат так громко, что наверняка разбудили всех соседей, которые еще не проснулись от утреннего крика Ифи. Она посмотрела на родителей, и те тут же все поняли, схватили затычки и вставили их в уши. Это были полиформные затычки из силикона, лучшие, какие только можно приобрести за деньги. В том, что они понадобятся родителям, Ифи не сомневалась.
Она открыла дверь. Крики стали гораздо громче. Вдоволь накричавшись, они с друзьями попытались поговорить, но изо рта у них все равно вылетали в основном вопли и визг. Ифи загрузила в планшет все без исключения треки Лусио, расположенные в порядке «крутизны» и с индексами пригодности для танца.
Позже они погрузили все свои вещи в такси и отправились в аэропорт. Из-за парада в честь Дня единства многие улицы перекрыли, и передвигаться по городу было сложно. Поток машин почти замер. Ифи понимала, что у них еще много времени в запасе, но все же немного боялась, что они опоздают.
Нааде опустил стекло, впуская в машину запах горячего масла, который так и манил выйти наружу. Не более чем в трех метрах от них стоял торговец пуф-пуфами, а перед ним лежала пирамида восхитительных румяных шариков, посыпанных сахарной пудрой. Ифи пришлось даже потянуть Нааде за рубашку, чтобы затащить его обратно в машину.
