Так кричат на пределе сил и терпения. От этого крика, от запаха ртов и овчин, скрипа топчущихся по снегу ног, от того, как, качаясь, слилась плечами людская масса, темная волна поднялась в Александре Николаевиче, и, чувствуя, как отпускает какую-то защелку внутри, сам отдаваясь, даже и с облегчением этой ярости, он стиснутым голосом выговорил: «Да я т-тебя!» — и схватил сильной рукой Зотова так, что у того ворот затрещал. По тому, как побелели у приказчика глаза, как дохнула, согласно ахнула толпа, Александр Николаевич понял, какую делает ошибку: сейчас сомнут, истопчут самосудом эту мразь с белыми глазами, а потом начнутся дознания с пристрастием, конвои, бабий вой в поселках. Поэтому он тут же горловым властным рыком предостерег: «Не сметь! Никому не сметь ближе!»
Зотов вырвался и, пригибаясь, нырнул в толпу, расталкивая тех, кто не успел посторониться, и сам получая от них пинки.
Какие-то мгновения чаша весов колебалась. Александр Николаевич физически ощущал эти колебания: еще несколько ударов наугад — и ринутся все, месивом тел накроют приказчика.
В эти мгновения тишины, когда слышно было только хрюканье убегающего Зотова да негромкий матерок старателей, чей-то голос решил исход стихийно возникшей опасности самосуда, произнеся без вызова, но твердо:
— Вы сами-то отнеситесь, однако, всерьез к нашему человеческому праву, Александр Николаевич.
Спокойная, деловитая будничность этого голоса отрезвила народ, все опять поворотились к управляющему. Ни робости, ни недавнего вызова не было в их выражениях, — глядели с достоинством, некоторые даже кивали согласно, с верой в справедливость его, Александра Николаевича, ожидаемого решения. Совсем другие люди были перед ним. Или он их увидел теперь другими глазами? Его спервоначалу страх перед ними и злость на Зотова вдруг почти совсем прошли. Но что предпринять, что им обещать, он по-прежнему не знал. То есть знал наверное, что любые разговоры с акционерами об улучшении жизни рабочих бесполезны. Они что, затеются в зиму благоустраивать бараки или дадут средства на больницу, когда выработка неуклонно падает с прошлого сезона и прибыли падают? А налоги тем временем растут, потому что время военное.
— Три рубля ассигнациями с фунта выплавки чистого золота — это что же такое? — сказал у него над ухом прежний голос.
По голосу Александр Николаевич, конечно, не узнал бы его, а в лицо-то он его запомнил, и фамилия была на слуху, особенно после сегодняшнего разговора с помощником в конторе. Сумрачная улыбка играла на губах Мазаева.
