– Что ж, молодец зятёк, друзей не забывает, – снова усмехнулся Долгоруков.
Князь Разгильдеев обнял сына на прощанье и поспешил откланяться.
Может и зря он ткань не перекрасил?
Князь Владимир Тимофеевич Долгоруков стоял и смотрел, как покидают Вершилово драгуны князя Разгильдеева, когда прибежал один из немцев и закричал чего-то на голландском, показывая на отряд татар. Боярин не понял, но на всякий случай послал Чепкуна Разгильдеева вернуть отца с его воинами. А оказалось вона что!
Оказывается, уже перед самым отъездом князь Пётр Пожарский повелел отчеканить на своём монетном дворе медали, и теперь они готовы. А среди тех, кому эти медали положены, есть и люди князя Баюша Разгильдеева. Когда татары вернулись и спешились, переговариваясь между собой на дикой смеси татарского, русского и мордовского, пришёл запыхавшийся Янек Заброжский – воевода вершиловский и прояснил, наконец, ситуацию.
Князь Пожарский велел отчеканить два вида медалей: "За северный поход" и "За освоение Урала". Люди князя Разгильдеева участвовали в обоих этих делах. Медаль "За северный поход" была на белой ленточке и косым Андреевским синим крестом, а вторая медаль на ленточке зелёного цвета. Тех, кому положена была медаль "За северный поход", среди татар оказалось восемнадцать человек, включая Богдана и самого князя. Второй медалью наградили всех, кроме Богдана.
Князь Долгоруков сам вешал медали на грудь воинам и по тому, как загорались глаза этих храбрых рубак, чувствовал, не прогадал князь Пожарский, не зря потрачены деньги на эти "медали", теперь эти воины за него порвут, кого хочешь, только команду дай. Делов-то всего бляха размером с рубль на цветной ленточке, а человек себя по-другому чувствует. Как это удаётся зятю, уму непостижимо.
Когда татары гордо уехали во второй раз, к боярину подошёл преподаватель астрономии в вершиловской школе Иоганн Кеплер и на вполне сносном русском сказал, что им нужно отойти в укромное место и переговорить. Ну, что ж, сегодня был день сюрпризов. Они находились на главной площади Вершилова, и Кеплер предложил пойти в его кабинет в Академии Наук. Они поднялись по лестнице с резными перилами на второй этаж и по увешанному различными картинами коридору прошли в кабинет астронома. Одну из стен кабинета занимала большая карта звёздного неба, вторую чертёж какого-то прибора, судя по линзам – телескопа. На стене напротив окна была большая школьная доска, выкрашенная в чёрный цвет, и на ней мелом были написаны непонятные Долгорукому знаки.
