Чуть подумав, соглашаюсь с ним. И в самом деле, есть масса способов прочесть письмо, даже не вскрывая конверта. Как и скопировать содержимое этой таблетки на иной носитель, чтоб воспроизвести его без помех.
Так что, всё происходящее, видимо, банальная часть какого-то непонятного мне пока спектакля.
Логических причин возражать против группового ознакомления с завещанием, при ближайшем рассмотрении, действительно нет.
Только эмоции. А от их прилюдной демонстрации меня сейчас очень просит воздержаться куратор, язык бесшумных жестов которого я отчего-то полностью понимаю.
Ладно. Как бы ни было, мы с одной кафедры. Какие-то общие задачи и желания нас всё же связывают.
_________
Несколько часов назад Камила, сверившись с каким-то электронным сообщением, сообщила, что по факту применения овода мы ждём кого-то из соответствующей юстиции. Это вроде как стандартная и регламентированная процедура, потому я и не нервничал.
По логике, и Карвальо это подтвердила, применения такого инструментария по своим надо избегать. Соответственно, если применение имело место, его следует как минимум расследовать.
Затем её позвали за каким-то чёртом в штаб заведения. Я не понял, что там было и как выглядел вызов, но она подскочила, как ужаленная. Бросила, что обратно будет через пятнадцать минут и покинула, говоря цинично, рабочее место, хотя это категорически недопустимо.
Просила никому не говорить, что её нет, если вдруг кто нагрянет.
— А если именно сейчас принесёт юстицию, — сомневаясь, предположила она, — у них есть свой допуск. Вот этот блок активируется и их сюда система пустит автоматически, — Камила оставила возле меня штатный коммуникатор сектора. — Я мигом!
Я и лежал, в ус не дул. Чувствую себя нормально, Алекс бодро рапортует о скором окончании то ли дезинфекции, то ли дезактивации, то ли всё вместе.
Когда сработала обозначенная Камилой иконка, я и в мыслях не имел дёргаться: с одной стороны, у неизвестного ведомства не может быть резиновым его местный штат. Двоих тут они уже безвозвратно потеряли, причём последнего — вот только что.
С другой стороны, территория госпиталя в армии — это особое место. Я не стал военным (и не стану), но кое-что из их так называемого декларируемого милитаристского духа чувствовать уже начал.
И расслабился. Решив, что даже такому недо-военному, как я, в госпитале бояться нечего.
А вместо юстиции вошли Исфахани, старший братец-Штавдакер и ещё пара шавок. Плюс на закуску — местный безопасник, который, закрыв двери, буднично кивнул им в мою сторону и ничего не сказал.
