Подземный мир. Нижние этажи цивилизации | страница 18

Парижане говорят, что их город, дырявый как перфорированный лист, подобен огромному ломтю швейцарского сыра. Больше всего дыр — разумеется, в катакомбах. Это гигантский каменный лабиринт, двести миль туннелей, которые расположены в основном на левом берегу Сены. Некоторые из них затоплены, частью разрушены, здесь полно ям; другие еще могут похвастаться стенами из аккуратно уложенного кирпича, элегантными сводами потолков и изящными винтовыми лестницами. Строго говоря, здесь не катакомбы (само слово, как считается, образовано от слияния греческого корня κατά [ «вниз»] и латинского tumba [ «гробница»]), а каменоломни. Могучие и прекрасные здания, которые мы наблюдаем на набережной Сены: собор Парижской Богоматери, Лувр, Пале-Рояль, — были возведены из блоков известняка, вырубленных в этих подземельях. Первоначально планировалось использовать добытый материал для строительства римского города Лютеции; следы первых туннелей до сих пор можно обнаружить в Латинском квартале. За несколько столетий, по мере роста города, каменщики поднимали на поверхность всё больше известняка, и подземный лабиринт разрастался под городом, подобно корням огромного дерева.

Прежде чем Надар впервые спустился с фотоаппаратом в подземелье Парижа, в каменоломнях царила тишина. Немногими постоянными посетителями были несколько городских рабочих, которые трудились в оссуарии, сгребая кости то в один, то в другой угол катакомб; сотрудники Генеральной инспекции каменоломен, укреплявшие туннели во избежание их обвала под весом города; немногочисленные грибники, которые использовали сухое и темное пространство катакомб, чтобы вырастить урожай. Для остальных жителей города каменоломни были «слепым пятном» — каким-то абстрактным и далеким местом, в большей степени воображаемым, нежели реальным.

Автопортреты, фото Феликса Надара; Национальная библиотека Франции

Теперь же, спустя много лет после деятельности Надара, с первой минуты нашего похода мы почувствовали, что в каменоломнях кипит жизнь. Стены пестрели яркими граффити, а на земляном полу везде виднелись следы обуви. В мелких водоемах мы видели водовороты грязи — признак того, что недавно кто-то проходил здесь. Недавними посетителями были так называемые катафилы, члены неформального объединения парижан, проводившие дни и ночи в прогулках по катакомбам. Одна из важных страт в королевстве городских исследователей, эти катафилы были по преимуществу студентами в возрасте около двадцати лет; некоторые, впрочем, оказывались вполне взрослыми людьми — пятидесяти, а то и шестидесяти лет: многие из них всю жизнь исследовали каменоломни и даже воспитали детей и внуков — новые поколения катафилов.